Стяжатели

— Хватит пить. Расплачивайся и отправляйся. Вон несут мой ромштекс. Незачем, чтоб нас долго видели вместе.

— Получите с меня, — сказал Павлов официанту и положил на стол десять рублей. Не считая, небрежно сунул в карман сдачу. Вышел из ресторана.

Никодимов поспешно доел свой ромштекс. Ему предстояли еще кое-какие дела.

После его ухода к директору ресторана зашел молодой человек.

— Мне надо ознакомиться с выручкой, — сказал он и предъявил удостоверение.

Вскоре Кириллу Дегтяреву сообщили: одна десятирублевка изъята из кассы ресторана и может быть приобщена к делу. Вслед за этим поступило еще сообщение: человек, с которым Никодимов встретился, прямо из ресторана поехал на Курский вокзал и купил билет до Тулы. Оставалось ждать известий от Верезова о Никодимове.

Верезов явился в отличном настроении:

— Наш общий друг человек бывалый, Кирилл Михайлович. Колесил, колесил по Москве, раньше чем вернулся из ресторана домой. Загонял меня совсем, честное комсомольское!

Однако вид у Верезова отнюдь не был «загнанный». Дегтярев рассмеялся:

— Может быть, на пенсию пора, лейтенант? — И уже серьезно. — Долго Никодимов просидел дома?

— Минут пятнадцать… Откуда вы знаете, что он ушел?

— Догадываюсь. — Дегтярев снова рассмеялся. — Это ж у тебя на лице написано!

— Что за разнесчастная у меня внешность. Как по книге все прочесть можно. Девушки таких не любят, преступники не уважают… — И, словно не было никакого отклонения от темы, продолжал. — Шофер такси, на котором Никодимов приехал из ресторана, ждал у подъезда. Никодимов вышел с чемоданом и поехал на Белорусский вокзал. Откровенно говоря, я испугался — неужели смотается? Но он только сдал чемодан на хранение и обратным ходом домой.

— Что в чемодане?

— Два серебряных портсигара, пять шкурок серого каракуля, три пыжиковых шапки, два отреза на пальто, четыре на костюмы, сберегательная книжка. Сумма вклада девятьсот семьдесят пять рублей. Вот опись вещей и протокол.

— Сейчас Никодимов дома?

— Да. Под неусыпным наблюдением. Денек у него, был напряженный. Теперь, наверно, отдыхает.

Дегтярев встал:

— Придется нарушить его отдых. Думал отложить… Но нет, теперь ждать незачем.

* * *

Кирилл сиял телефонную трубку. Услышал взволнованный голос Валерия:

— Извините, что так поздно, Кирилл Михайлович… Вы еще не спите?

— По-видимому нет, раз я разговариваю с тобой, — рассмеялся Кирилл. — Что у тебя стряслось?

— Меня осенила одна идея, и я никак не мог дождаться утра…

Идея, которая минуту назад казалась Валерию великолепной, стала бледнеть, как только он услышал голос Кирилла. Будь в ней какой-нибудь смысл, Кирилл Михайлович, наверно, додумался бы сам! Незачем было звонить ему домой поздно вечером, и без того у Дегтярева сейчас достаточно напряженные дни…

— Если уж ты не мог дождаться утра, выкладывай свою идею. Что же ты замолчал?

— Это насчет зажигалки Никодимова… Я все время думал, как бы разыскать ее владельца. И мне пришло в голову… Пожалуйста, не смейтесь, Кирилл Михайлович, теперь я сам вижу, что мысль не слишком удачная!

— С чего ты взял, что я смеюсь? Даже, если б я умирал от желания смеяться, то решительно не вижу, над чем. Ты ведь еще ничего не сказал.

Валерий заторопился:

— Я подумал, что хорошо бы показать зажигалку коллекционерам… Они все прямо как ненормальные! Если хоть раз увидят вещь, которую могли бы приобщить к своей коллекции, в жизни ее не забудут. Тем более никодимовскую… на ней же еще надпись! — голос Валерия оживился, идея снова показалась ему заманчивой. — Одного такого психа я знаю. А он может быть укажет остальных… А? Как вы думаете, Кирилл Михайлович?

— Молодец! Послушай, Валерка, из тебя выйдет толк. Ты умеешь думать!

— Значит, в этой идее кое-что есть? — обрадовался Валерий.

— Завтра же поезжай к твоему «психу».

— Спасибо, Кирилл Михайлович! Уж я выжму из него все, что он знает!

— Мне-то за что спасибо? — рассмеялся Кирилл. — Я должен тебя благодарить…

5.

Прежде чем откликнуться на стук в дверь, Мещерский прикрыл листом бумаги документ, который проверял. Увидев Лисовского, поморщился.

— Опять вы…

— Опять я! — уныло сказал Лисовский. — Хожу. Прошу. Что мне еще остается делать?

— Я уже говорил вам — не могу. Список составлен, ни одной свободной квартиры нет. Не такое у вас бедственное положение — четыре человека в шестнадцатиметровой комнате. Вы не видели, в каких условиях люди живут!

— Я много кое-чего видел на своем веку, — покачал головой Лисовский. — Я столько видел, что не дай бог кому-нибудь увидеть. Я еще при бывшем царе еврейские погромы видел…

— При чем здесь погромы? Ерунду какую-то говорите, Семен Осипович! Получите вы квартиру. Не в этом году, так в будущем. Неужели не можете подождать?

— Я бы подождал, — вздохнул Лисовский. — Но вы знаете, что это значит, когда в одной берлоге живут две медведицы? Они устраивают такой кошмар, что двум мужчинам остается только руки на себя наложить!

— Бросьте, Лисовский! Я видел на новогоднем вечере вашу супругу и жену вашего сына. Милейшие женщины. Вполне интеллигентные.