Стяжатели

— Женя? Ну, ничего, он парень холостой, подождет. — Бережнов придвинул список. — А старый где? — Долго читал и тот, и другой. Нет, не читал. Просто медлил. И все же он поставил свою подпись. Швырнул старый список в ящик стола. Встал. — Учти — в следующий раз те пятеро, которых ты вычеркнул, получат квартиры. Самые лучшие. Запомни.

«Ах, как ему хочется успокоить свою совесть!» — язвительно подумал Мещерский.

— Какой может быть разговор? Конечно. — Мещерский взял список. — Ждите меня завтра вечером дома. С деньгами.

Мещерский вышел из кабинета. Сейчас, когда все уже было позади, Бережнов почувствовал облегчение. Пока еще можно было остаться честным, он нервничал и не находил себе места. Надо было на что-то решиться, и это выбивало из колеи. Оказывается, не так просто впервые решиться на подлость. Но теперь, когда подлость была уже сделана, Бережнов стал думать о том, что десять тысяч — это же, как ни крути, сто тысяч на старые деньги! — сумма солидная. Он отдаст долг Мещерскому, окончательно расплатится с адвокатом, которому удастся, вероятно, избавить Эдика от ответственности, обставит квартиру молодым, сделает им свадебные подарки и на все это, пожалуй, не уйдет и половины денег. Другой половины ему с Аглаей хватит надолго. «А, если не хватит, — с горькой иронией подумал Бережнов, — что ж, не беда. Этот источник дохода неиссякаем».

10.

Из тюрьмы поступили сигналы — Никодимов пытается передать на волю записку.

— Кому? — спросил Дегтярев.

— Неизвестно.

— Предоставьте ему эту возможность.

На следующий день записка, адресованная Павлову, была обнаружена конвоем, сопровождавшим заключенных в суд, у одного из арестованных. В записке всего несколько строк:

«Никаких доказательств у них нет. Пусть шеф позаботится, чтобы меня до суда освободили из-под стражи».

Подписи не было. Дегтярев передал записку экспертам.

Получив заключение экспертизы, Кирилл поехал в тюрьму. Как и на прежних допросах, Никодимов решительно отрицал свою вину.

— Напрасно запираетесь. Нам все известно.

Дегтярев нажимает кнопку магнитофона. Никодимов слышит знакомый голос. Голос Павлова: «Никодимов подыскивал «клиентов» среди очередников района. Довольно долго изучал свою «клиентуру», вымогая взятки обычно у тех, кого можно заподозрить в нечестном приобретении денег. «Такие не побегут жаловаться в прокуратуру, — говорил мне Никодимов. — Они ее за версту обходить будут»…

Дегтярев выключает магнитофон:

— Вам этого достаточно?

Никодимов криво усмехается:

— Техника… Все, что угодно на ленту наговорить можно!

— Знаете, кто это говорил?

— Откуда мне знать! Может, вы сами.

Нет, вывести Дегтярева из равновесия ему не удастся. Никодимов сам начинает это понимать. Кирилл снимает со стола чистый лист бумаги. Под ним зажигалка.

— Вы сказали, что купили зажигалку у неизвестного человека в Столешниковом переулке.

— Так оно и было.

— Познакомьтесь с показаниями Сидоренко, — говорит Дегтярев. — Зачитать?

— Как вам будет угодно. — Все же несколько меняется в лице, пока Дегтярев читает.

— Что скажете?

— Меня эта брехня мало интересует.

«Наглец! — думает Кирилл. — Ну погоди»… И он снимает со стола второй лист. Никодимов видит две десятирублевые купюры.

— Эта, — говорит Кирилл, — найдена в разрушенном доме. Вы ее выронили, когда передавали Павлову деньги. Второй десяткой Павлов расплачивался в ресторане.

— Я за Павлова не ответчик! — Губы кривятся, но выдавить улыбку он уже не в состоянии. — Тем более, что вообще никакого Павлова не знаю.

Никодимов напряженно смотрит на третий лист чистой бумаги, стараясь угадать, какая там скрывается улика. Кирилл медленно приподнимает лист. Под ним толстая пачка денег.

— Вы взяли их у Исаевой и передали Павлову. По вашему совету Павлов переслал эти деньги из Тулы Марине Сокольской. Для шефа.

— Я не знаю никакого шефа и никакого Павлова! — истерически взвизгивает Никодимов.

— Вот как? Не знаете? — Дегтярев достает записку. — Вы написали Павлову из тюрьмы: «Пусть шеф позаботится, чтобы меня до суда освободили из-под стражи».

— Нет! — кричит Никодимов. — Не моя это записка, не моя!

— Ваша. Это подтвердила графическая экспертиза. Можете ознакомиться с ее заключением. А также с описью вещей и денег, которые вы сдали в камеру хранения Белорусского вокзала.

— Нет! Нет! Нет! — крик Никодимова переходит в истерику. Он сползает со стула, судорожно бьется на полу.

«Гад. Ползучий гад!» — с отвращением думает Кирилл.

Истерика продолжается.

«Сейчас не сможет давать показания, допрошу завтра, — решает Кирилл. — Теперь он сознается».

Вызывает надзирателя:

— Уведите Никодимова. Давайте сюда Павлова.