Стигматы Палмера Элдрича

И глаза у него были искусственными. Ему сделали протезы — за цену, которую только он мог и хотел заплатить; их изготовили Бразильские окулисты перед самым его отлетом на Проксиму. Великолепная работа. Протезы, подогнанные к глазницам, не имели зрачков и были неподвижны. Панорамный обзор обеспечивали два широкоугольных объектива, находившиеся за узкой горизонтальной щелью. Элдрич потерял глаза не из–за несчастного случая; в Чикаго неизвестные личности плеснули ему в лицо кислотой, по неизвестным причинам…, по крайней мере, неизвестным широкой публике. Элдрич наверняка знал, из–за чего. Однако он ничего не сказал, никуда не жаловался; вместо этого он направился прямо к своим бразильским окулистам. Горизонтальная щель искусственных глаз, казалось, доставляла ему удовольствие; почти сразу же после операции он появился на торжествах по случаю открытия нового оперного театра в штате Юта и без смущения вращался в кругу себе подобных. Даже сейчас, десять лет спустя, такие операции были редкостью, и Барни впервые видел широкоугольные люксвидовные глаза системы Дженсена; все это произвело на него ошеломляющее впечатление, большее, чем он ожидал…, или это было что–то другое?

— Мистер Майерсон, — сказал Палмер Элдрич и улыбнулся; в холодном, слабом свете марсианского солнца блеснули стальные зубы. Он протянул руку, и Барни машинально протянул свою.

«Твой голос, — подумал Барни. — Он идет откуда–то из другого места, не из…» Он заморгал. Фигура Элдрича оказалась бестелесной, прозрачной. Это была искусственно вызванная иллюзия. Барни внезапно осознал всю иронию происходящего; этот человек и так уже был в значительной степени искусственным, а теперь он лишился и остатков своего тела. «Неужели именно это вернулось на Землю с Проксимы? — думал Барни. — Если так, то Хепберн–Гилберт был введен в заблуждение: это не человек. Ни в одном из значений этого слова».

— Я все еще внутри корабля, — сказал Палмер Элдрич; голос доносился из встроенного в корпус громкоговорителя. — Обычная осторожность в связи с тем, что ты сотрудник Лео Булеро.

Призрачная рука коснулась Барни; он почувствовал, как его охватывает пронизывающий холод — чисто психологическая реакция, поскольку не имелось ни одной причины для подобной реакции.

— Бывший сотрудник, — уточнил Барни.

За его спиной из барака появились остальные: Шайны, Моррисы и Риганы; они приближались, как испуганные дети, с опаской глядя на знаменитого гостя.

— В чем дело? — пробормотал Норм Шайн. — Это призрак; мне это не нравится.

Останавливаясь рядом с Барни, он добавил:

— Мы живем в пустыне, Майерсон; мы постоянно наблюдаем миражи — кораблей, людей и разные формы жизни. Это именно один из таких случаев; ни этого типа, ни корабля здесь нет.

— Они наверняка в шестистах милях отсюда, — сказал Тод Моррис. — Это фата–моргана. Ты к этому привыкнешь.

— Ведь вы меня слышите, — загремел громкоговоритель голосом Палмера Элдрича. — Я действительно здесь, и у меня к вам дело. Кто главный в вашем бараке?

— Я, — сказал Норм Шайн.

— Вот моя визитная карточка, — сказал Палмер Элдрич, протягивая руку с небольшим белым прямоугольником, и Норм Шайн машинально попытался взять его. Карточка пролетела мимо его пальцев и упала на песок. Элдрич улыбнулся холодной; мимолетной улыбкой и предложил:

— Взгляни на нее. — Норм наклонился и изучил карточку. — Именно, — сказал Элдрич. — Я прибыл сюда, чтобы подписать договор с вашей группой. Речь идет о доставке…

— Избавь нас от речей о доставке того, что Бог лишь обещает, — сказал Шайн. — Скажи только сколько.

— Около одной десятой стоимости продукции конкурента. И это намного эффективнее; вам даже не потребуются наборы.

Элдрич, казалось, обращался исключительно к Барни, однако из–за искусственных глаз невозможно было определить, на кого направлен взгляд.

— Как вам нравится здесь, на Марсе, мистер Майерсон?

— Очень весело, — ответил Барни.

— Прошлой ночью, — сказал Элдрич, — когда Аллен Фейн прилетал сюда со своего дурацкого спутника, чтобы с вами встретиться…, о чем вы разговаривали?

— О деле, — ответил Барни.

Он думал быстро, но не слишком; из громкоговорителя уже раздался следующий вопрос:

— Значит, вы все еще работаете на Лео. Фактически ваше прибытие сюда организовано специально, незадолго до начала распространения Чуинг–Зет. Почему? У вас есть какая–то идея, как помешать этому? В вашем багаже не было никаких пропагандистских материалов, никаких листовок, кроме обычных книг. Может, вы должны распространять слухи? Устная пропаганда. Чуинг–Зет…, что, мистер Майерсон? Вреден при постоянном употреблении?

— Не знаю. При возможности — попробую. Тогда узнаю.

— Мы все ждем этой возможности, — сказала Фрэн Шайн; она держала в руке пачку скинов, готовая немедленно заплатить. — Вы можете сразу продать нам немного или надо еще подождать?