Поэма начинается раздумьем,Где мирятся рассудок и чутьё.Три макбетовских ведьмы,три колдуньиЗлословят при рождении её.Поэма начинается МосквоюВ свету шарообразных фонарей,И дружбой невнимательной, мужскою,И спорами в студенческой дыре…Но мимо! мимо! Нам бока измучилРассудка несгибаемый каркас.От нами созданных чудес и чучелЖелезный век оттаскивает нас.Он требует не жизни на коленях,А сердца — безраздельно и сполна.Так постигают люди поколенья,Что началась Троянская война. 1Был ранний час. Умытые дождямиСокольники дышали новизной.Цветные капли на кустах дрожали,Берёзы удивляли белизной.Неясный улыбающийся лучикБлуждал в траве, счастливый от любви.И бегали средь кочек и колючекПохожие на буквы муравьи.Так шел Серёжа к райвоенкомату,Печаль мешая с этой теплотойИ чувствуя — обрубленные датыЖивут уже, как травы под водой.Уже почти не тяготят разлуки(Где мать, сквозь слёзы, с поцелуем в лоб.И торопливо переданный в рукиС домашним скарбом пёстрый узелок).Какое-то бессмысленное счастье,Подобное начавшемуся дню.— А с Верой даже и не попрощался!Пожалуй, я оттуда позвоню…Наверное, той самой беспричиннойБеспечностью отмечены вокругВсе странствия из мальчиков в мужчиныИ постиженье подлинных наук.Мы дожили до дней такого ранга,До наших дней, где наши чудеса.(Как Павка" говорил: дойдём до Ганга,И Мишка"" про романтику писал.)Романтика! она ещё нам снится,Курлыкают степные журавли,Когда её на западной границеУже вминают танки в колеи;Когда слепым кочевьем бредят шляхиИ дымом сёл прогоркли вечераИ косят разноцветные рубахиНа всех дорогах вражьи «Мессера»;И съедена последняя буханка,И гибель нам пророчат старики…Но осаждённый полуостров ХанкоЕщё обороняют моряки.Ещё райком, решив без протоколаБесспорно оставаться на местах,Не директивы требует, а тола,О взорванных мечтая поездах.Ещё мечта достойна испытанья,Она готова к жизни кочевой.Ещё дерётся партизанка-ТаняИ верует в победу Кошевой.И мы приходим в райвоенкоматы,Стоим у неуютного стола.— Ну что ж! Пускай запишут нас в солдаты,Когда такая надобность пришла.