Стихи для мертвецов

Колдмун снял колпачок, отвинтил внутреннюю крышку и щедро налил в красный колпачок. Запах жженой резины – тот самый запах, который он любил больше всего на свете, – заполнил комнату. Колдмун протянул колпачок Пендергасту:

– Кофе, напарник?

Еще одна, более длительная пауза. Наконец Пендергаст принял чашку и сделал маленький пробный глоток.

– Цветочный букет ядовитого сумаха первым делом воздействует на твердое нёбо, – объявил он. – Его дополняют нотки дизельного масла и долгое послевкусие аккумуляторной кислоты. – Он протянул колпачок Колдмуну.

– За это я его и люблю, – сказал Колдмун.

Он удовлетворенно закрыл глаза и в один прием проглотил теплое варево.

38

На следующее утро, в шесть тридцать, Колдмуна вырвало из глубокого сна верещание телефона. Недовольно поворчав себе под нос, он ответил.

– Агент Колдмун? Это Гроув. Не смог дозвониться до Пендергаста.

– Какое потрясение, – пробормотал Колдмун.

– Мои команды начали поиск сразу после нашей вчерашней встречи, – отрапортовал Гроув. – Они работали всю ночь. Центр нашего внимания – Майами-Дейд, но на всякий случай мы не сбрасываем со счетов и другие округа Южной Флориды.

– Звучит прекрасно, – сказал Колдмун, пытаясь прогнать сонливость из голоса. – Нашли что-нибудь?

– Они просмотрели примерно две трети материалов, и пока у нас есть три возможные кандидатки. «Возможные» – существенное слово, поэтому я не хочу беспокоить доктора Фоше в такой ранний час. И все же я подумал, а чего тут ждать, и поэтому посылаю полицейского в форме в этот импровизированный офис вашего напарника, чтобы вы посмотрели. Документы будут там приблизительно через полчаса. Полицейский будет ждать, пока вы не появитесь.

– Спасибо, коммандер.

– Да не за что, – со смешком ответил Гроув. – Приятное ощущение – снова покомандовать людьми. Ко второй половине дня мы закончим, и я принесу новые папки, если что-то найдется. А пока буду искать. Нет ничего прекраснее, чем козырять званием «коммандер», чтобы заставлять людей в провинциальных отделениях полиции отказываться от всяких бюрократических отговорок.

Хотя поначалу Колдмун скептически отнесся к фигуре канцеляриста Гроува, но теперь он не мог не признать, что коммандер – эффективный работник и не боится закатать рукава.

После разговора с Гроувом Колдмун позвонил Пендергасту – тот ответил после первого же звонка – и сообщил ему новости. Потом он отправился в кухню, чтобы приготовить отчаянно необходимый ему для функционирования кофе. Он подлил воды и подсыпал кофе в кофейник, простоявший два дня на плитке, потом принял душ и оделся. Проглотил одну чашку кофе, остальное вылил в термос, сел в «мустанг» и направился в «офис». Он прибыл одновременно с копом в форме, забрал у него плотный конверт и понес его в дом. Пендергаст был уже на месте, с бледным лицом изучал карту.

Он повернулся, услышав, как входит Колдмун.

– А, – сказал он, глядя на конверт с печатью полиции Майами в руке Колдмуна. – Давайте посмотрим, что накопали команды доброго коммандера.

Колдмун разорвал конверт. Внутри лежали три папки, потрепанные, с загнутыми уголками, пахнущие пылью и пожелтевшей бумагой. Он положил их на стол.

– Пригласить Фоше? – спросил он.

– Несомненно. Но сначала давайте посмотрим, что у нас есть, а с ней свяжемся, когда поймем, что нам требуется ее экспертное мнение. Ведь формально она все же в отпуске. Гроув обещал вам к концу дня новые дела, может быть, она изучит их все сразу.

Колдмун сел за стол, и Пендергаст сделал то же самое. Он взял себе одну папку, другую подвинул Колдмуну, третью отложил в сторону.

– Хорошей охоты, – пожелал напарнику Пендергаст. – Или, как сказал бы мой друг из нью-йоркской полиции, флаг вам в руки.

Колдмун налил себе немного кофе из термоса, заметив при этом, что Пендергаст еле заметно отпрянул от него. Затем он открыл папку и принялся изучать короткую и грустную историю Кармен Росарио, которую нашли повесившейся на перекладине в кладовке ее квартиры в Эль-Портал. Фотографии криминалистов показывали картину, с которой он теперь был слишком хорошо знаком: задушенная жертва, ее прежде привлекательное лицо покрыто пятнами и опухло, глаза вытаращены, язык торчит изо рта, как здоровенная сигара. Тридцать два года, разведенная, детей нет, за две недели до смерти работала официанткой. Злоупотребляла наркотиками и алкоголем. Мать двумя месяцами ранее умерла от рака.

Он пролистал отчет судмедэксперта. Поднял глаза на Пендергаста – тот сидел напротив и смотрел на него.

– Нашли что-нибудь достойное внимания?

– На мой взгляд, похоже на настоящее самоубийство. Наркотики, алкоголь, жизненный кризис.

– Есть токсикологический анализ?

– Следы алкоголя и опиоидов в крови, но не в таком количестве, чтобы ее убить.

– Недостаточно, чтобы убить, но достаточно, чтобы она перешагнула через свои табу и совершила что-нибудь отчаянное.

– Характер синяков соответствует повешению на связанной петлей простыне. Патологоанатом отметил, что подъязычная кость имеет перелом в центре. Вывод: самоубийство удушением. Никаких указаний на удушение руками.

– А рентгеноскопия?