Стихи и проза

Стукнем чашу с чашей дружно!Нынче нить еще досужно;Завтра трубы затрубят,Завтра громы загремят…

И тогда будет уже не до гульбы, а настанет «иной пир», на котором будет где разгуляться человеку, наделенному чувством чести и сознанием долга.

Выпьем же и поклянемся,Что проклятью предаемся,

Если мы когда-нибудьШаг уступим, побледнеем,Пожалеем нашу грудьИ в несчастьи оробеем…

Такой герой и говорить должен был на присущем ему языке, и Давыдов с замечательным искусством овладел «гусарским» просторечием — легким, бойким, гибким, совершенно непринужденным поэтическим слогом, сохраняющим разнообразные оттенки живой разговорной речи.

За тебя на черта рад,Наша матушка Россия!

Все это было новым, более того — неожиданным в тогдашней поэзии, как правило — возвышенной и строгой, и произвело сильное впечатление на современников, особенно на молодежь. Гусарские песни Давыдова пользовались громадной популярностью, их переписывали в заветные тетрадки, заучивали наизусть, и множество молодых людей «воображали себя Бурцевыми».

Темпераментную «гусарскую» манеру Давыдов в значительной мере сохранил и в наиболее удачных поздних стихах. Впрочем, лирический герой выступает в них уже в существенно ином облике и в иной роли. Это уже не кипящий нерастраченными силами юный лихой наездник, но постаревший и заслуженный воин, «старый гусар», отторгнутый от любимого дела и живущий воспоминаниями о лучшем прошлом:

…забвеньем судьба меня губит,И лира немеет, и сабля не рубит.

Особое место в стихотворном наследии Дениса Давыдова занимает последнее и самое знаменитое его стихотворение — «Современная песня».

Очутившись в стороне от прогрессивного идейного движения тридцатых годов, Давыдов задумал написать нечто вроде памфлета, направленного против «новых людей» и «новых понятий». Но «Современная песня» зажила самостоятельной жизнью независимо от идейно-политической установки ее автора. Она не только осталась в русской поэзии как памятное произведение, но и приобрела в высшей степени интересную и поучительную судьбу.

Этот стихотворный памфлет, полный блеска и соли, лишний раз доказывает, что сила настоящего искусства сплошь и рядом взрывает изнутри даже ложную, фальшивую идею, влиянию которой поддался художник.

Сердитая воркотня упрямого старовера давным-давно утратила всякий смысл, а блеск и соль неотразимой сатиры восхищают и доныне.

Давыдов попытался со своей консервативно-националистической позиции разоблачить тогдашних либералов, прикрывающих маской благодушия нутро крепостника. Но злоба дня улетучилась, а характеристика крепостника, перерядившегося в либерала, осталась — и в течение долгого времени активно действовала в литературе, потому что поэт проник в самую суть либерализма и пригвоздил его отточенным, как штык, стихом и убийственными рифмами, удивительными по своему смысловому наполнению (чего стоит одна рифма: обирала — либерала!).

Всякий маменькин сынок,Всякий обирала,Модных бредней дурачок,Корчит либерала.А глядишь: наш МирабоСтарого ГаврилоЗа измятое жабо

Хлещет в ус да в рыло.

Эти стихи вошли в поговорку. Их меткость и разоблачительный заряд были таковы, что деятели русского революционно-демократического движения многократно пользовались ими в своей борьбе с либералами (разумеется, со своей позиции).

Неподдельность и непринужденность — вот подлинная творческая стихия Дениса Давыдова. «Он был поэт в душе: для него жизнь была поэзией, а поэзия жизнью, — и он поэтизировал все, к чему ни прикасался…» — сказал Белинский. Даже то, что у другого могло бы обернуться пошлостью, безвкусицей, «казарменной замашкой», у Давыдова «получает значение, преисполняется жизнью, оборачивается формою».

Давыдов был искуснейшим мастером художественной формы. Все типические черты его самобытной манеры — свобода выражений, стремительность стихотворного темпа, острословие — были обусловлены присущим ему представлением о поэтическом творчестве как о стихийно-страстном состоянии «энтузиазма», «душевного восторга» и «воспламененного воображения».

Чтобы писать стихи, говаривал Денис Васильевич, «надобна гроза, буря, надобно, чтобы било нашу лодку».

Он и писал с таким бурным воодушевлением, как, пожалуй, никто из поэтов его времени. Недаром Вяземский в послании, обращенном к Давыдову, сравнил его «пылкий стих» с пробкой, вырывающейся из бутылки шампанского.

4

Овеянные дыханием незапамятного 1812 года, поэзия и проза Дениса Давыдова сыграли заметную роль в деле нравственно-патриотического воспитания нашего народа.