Стихи и слезы и любовь. Поэтессы пушкинской эпохи

Валерьян Никандрович умер в 1870 году, безутешно оплакиваемый дочерью. Умиротворяющее влияние Юлии помогло ему уйти из жизни как настоящему христианину, со всеми примирившись и простившись. Однако все состояние он завещал дочери. Благородная женщина отдала брату с невесткой половину завещанного.

После смерти отца Юлия Валериановна смогла наконец переехать к Севену, а затем, продав родительский дом в Ярославле, купила небольшую усадьбу Толстиково в Костромской губернии. Местность, окружавшая усадьбу, особыми красотами не отличалась. Маленькая, прижавшаяся к земле, на краю оврага, деревушка, крытая соломой и тесом. В трех верстах невысокая, но солидная церковь века Екатерины Второй. Дорога с неизбежными поворотами, колеями и канавами, через ручей и за перелесок, в дождь превращавшаяся в канаву. Не было гор, рек и озер, густого леса. Только неровная местность, покрытая порослью молодых березок и осин.

Семья Севенов жила в каменном одноэтажном доме с полуподвалом и антресолями, с каменной оранжереей, лестницами в стиле «empire». Фасад был оформлен в виде плоского портика с шестью полуколоннами, несущими треугольный фронтон и украшенный полукруглым слуховым окном. В доме устроили разнообразные современные удобства.

В усадьбе Юлия занималась хозяйством и особенно пристрастилась к цветоводству. Ездила в Кострому, где участвовала в устройстве благотворительных спектаклей и в организации литературных вечеров. Она окончательно забросила литературу, тем более что доктора запретили ей писать, а многочисленные болезни не способствовали творчеству – она страдала от ужасных головных болей, учащенного сердцебиения, ее угнетал дневной свет и пр. Профессия мужа оказалась весьма кстати постоянно недомогающей, но не впадавшей из-за этого в мизантропию женщине.

Замужество поэтессы продлилось более двадцати лет, но об этом времени не осталось практически никаких воспоминаний современников. Редко и как бы мимоходом отмечается, что брак с Севеном не принес ей счастья. Семейная жизнь была спокойной и тоскливой. Известно, что Жадовская наезжала в уездный город Буй, иногда неделями живя там – то ли не хотела отставать от жизни, то ли уставала от общества супруга. Однако бытом провинциального буйского «общества», где процветали пьянство и картежная игра, она искренне возмущалась и с радостью возвращалась в свой милый дом, к своим цветам, к любимым книгам.

Во всех тяжелых обстоятельствах своей жизни она искала утешения и поддержки у Бога. Особенные чувства она испытывала к Богородице. Ее «Молитва к Божией Матери» воспринимается как народный духовный стих:

Мира заступница, Матерь всепетая!Я пред Тобою с мольбой:

Бедную грешницу, мраком одетую,Ты благодатью прикрой!Если постигнут меня испытания,Скорби, утраты, враги,

В трудный час жизни, в минуту страдания,Ты мне, молю, помоги!Радость духовную, жажду спасенияВ сердце мое положи:

В царство Небесное, в мир утешенияПуть мне прямой укажи!

Молитва вошла как в домашнее богослужение православных, так и в храмовое пространство – она поется перед причастием, когда в ритуальной службе появляется небольшая пауза. Она включена в «Православный календарь для детей и родителей на 2003 год.» (М.-Одесса) под датой 21 августа (четверг).

В 1881 году умер К. Б. Севен. Юлия осталась одна. Сокращались горизонты жизни, которая замкнулась в пределах довольно невыразительной местности, в кругу немногих людей. Пожилая женщина давно испытывала давящую или сжимающую боль в груди, отдававшую в плечо или шею. Обычно боль не длилась более 5 минут, но оставляла ощущение усталости и безысходности. Доктор Севен в свое время поставил диагноз – стенокардия. Себя следовало поберечь. Теперь ее жизнь заполняли мирные занятия – долгие прогулки в любую погоду, неутомительное чтение, уход за цветами, птицами, забота о кошачьих и собачьих детях. Она давно уже не писала стихов, но внезапно, как вспышка, прилетело вдохновение, и из самого сердца полились строки.