Читаем Стихи к чаю: чайные, нечайные, случайные, чрезвычайные полностью

Мне часто снились стихи. Во сне я слушал их с беспокойством: только бы не забыть, не забыть!.. И, конечно, забывал. Вскочив с постели, подбегал к столу, но записать удавалось только последние, сохранившееся в памяти четверостишия из пяти не запомнившихся стихотворений. Но каждое – мне кажется самостоятельным и завершенным. Поэтому я их решил опубликовать.


И раскинуты руки,

И не выдохнут стон…

Погляжу на досуге

Я убит или он…

* * *

Я шёл сквозь чёрные берёзы,

Я чашу горя выпил сам

И пересоленные слёзы

Текли мёд-пивом по усам.

* * *

Нас атакует небо с яростью,

Сверкают молнии огни,

Танцует пенсия со старостью —

Ну, вот и встретились они!

* * *

Иголка бегает по черепу,

Звучит залеченный фокстрот,

О жизни негров из Америки

Нам чья-то опухоль поёт.[12]

* * *

Я жизнь не хлебал из блюдца –

Её я черпал из колодца.

Но мне к нему уж не вернуться:

Он сух, лишь эхо раздаётся.

Исповедь сочинского Дон-Жуана

Сюда я приезжаю каждый год,

Меня уже здесь знает каждый кот,

Как у кота, подход мой очень прост:

Здесь всё решает рост и яркий хвост.

Ещё решают тонкие усы,

Ещё решают модные часы,

И лёгкое французское кино,

И сладкое прохладное вино.

О это Сочи!

Здесь солнце яркое

В ажиотаже,

Здесь лето жаркое –

Сплошные пляжи.

Здесь чуть длиннее ночи,

Здесь юбки чуть короче,

Здесь чебуреки, виноград и шашлыки…

Все улицы – картинки,

Все женщины – блондинки,

И все мужчины здесь – холостяки.


Мне очень помогает знойный юг,

Я здесь разогреваюсь, как утюг.

Здесь горы есть, и пальмы, и фонтан,

На фоне пальмы – я почти Тарзан.

Шумит прибой, луна над головой,

И мы идём по берегу с тобой,

Рифмую я: сосна, волна, луна…

И ты уже почти покорена.


О это Сочи!

Здесь солнце яркое

В ажиотаже!

Здесь лето жаркое –

Сплошные пляжи.

Здесь чуть длиннее ночи,

Здесь юбки чуть короче,

Здесь чебуреки, виноград и шашлыки…

Все улицы – картинки,

Все женщины – блондинки,

И все мужчины здесь – холостяки.

Я повторяю много лет подряд

Всё тот же жест, всё тот же знойный взгляд,

И даже старый анекдот – всё тот,

И каждый год я тот же самый кот.

Не помню я уже ни лиц, ни тел,

Я сам себе порядком надоел.

И каждый год всё удивляюсь я:

Ну, как вы не раскусите меня?


О это Сочи!

Здесь солнце яркое

В ажиотаже!

Здесь лето жаркое –

Сплошные пляжи.

Здесь чуть длиннее ночи,

Здесь юбки чуть короче,

Здесь чебуреки, виноград и шашлыки…

Все улицы – картинки,

Все женщины – блондинки,

И все мужчины здесь – холостяки.


Моим друзьям[13]

Мой возраст – надо бы грустить,

Мой возраст – это очень много,

Но так ещё охота жить

И топать по большим дорогам.



Иду вперёд походным маршем,

Когда приду, пока не знаю.

Хоть с каждым годом я всё старше,

Но я, клянусь, не унываю.



Со мною рядом ваша дружба

И ваши тёплые сердца –

Мне больше ничего не нужно,

Сберечь бы вас до самого конца!



Когда он будет, я не знаю,[14]

Но я его не тороплю.

Я вас любовью охраняю,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стежки-дорожки
Стежки-дорожки

Автор этой книги после окончания в начале 60-х годов прошлого века филологического факультета МГУ работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по кинематографии, в журналах «Семья и школа», «Кругозор» и «РТ-программы». В 1967 году он был приглашен в отдел русской литературы «Литературной газеты», где проработал 27 лет. В этой книге, где автор запечатлел вехи своей биографии почти за сорок лет, читатель встретит немало знаменитых и известных в литературном мире людей, почувствует дух не только застойного или перестроечного времени, но и нынешнего: хотя под повествованием стоит совершенно определенная дата, автор в сносках комментирует события, произошедшие после.Обращенная к массовому читателю, книга рассчитана прежде всего на любителей чтения мемуарной литературы, в данном случае обрисовывающей литературный быт эпохи.

Геннадий Григорьевич Красухин , Сергей Федорович Иванов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия / Образование и наука / Документальное