Инжир, гранаты, виноград —Слова бурлят в стихах и прозе.Кавказа чувственный зарядПреобладает в их глюкозе.Корыта, вёдра и тазыОни коробят и вздувают,Терзают негой наш языкИ нити мыслей обрывают.Прекрасны фруктов имена!Господь назвал их и развесилВ те золотые времена,Когда он молод был и весел,И образ плавал в кипяткеСадов Урарту и Тавриды,Одушевляя в языкеЕще не изданные виды.А ветры шлепали доской,Тепло с прохладой чередуяВ его скульптурной мастерской.Серьезный ангел, в пламя дуя,Хозяйство вел. Из образцовГотовил пищу. Пили кофе.А всякий быт, в конце концов,Враждебен мыслям о голгофе.Я это знаю по себе,По гнету собственных корзинок.Я это знаю по ходьбеНа рынок, черный от грузинок,Влачащих овощ на горбе.
1966
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962–1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
БЛАГОЛЕПИЕ СВЕТА
Прости, долина, дом и сад,Река, во льду глухонемая,Что в холодеющих лесахЯ покидаю вас до мая.Цветок чугунный в городскойОграде льнет к пальто под локтем,Дыша проезжею тоской:Резиной, мглой, бензином, дегтем,Окурком, снегом, колесом,Копытом, прочерком, трамваем, —Во всем, воистину во всем,Свободный гений узнаваем.Одежды стали тяжелеть,Крупней раскрой, грубее ткани,И нежно розовеет медь,Перчатку чувствуя в кармане.Ознобом скулы обвело,И губы обметало сушью,Но на душе светлым-светло,И клен сквозит японской тушью.Приемлет гавань корабли —Купает их, потом питаетИ нежностью своей любвиМотор, как сердце, воспитает.На елке свечи воспалитГрань декабря с январской гранью.И все, что мучит и болит,Судьбой подвергнется изгнанью.И золотистый мандаринНапомнит в переносных смыслахВсе то, что Ярославль дарилМне в сентябре, в двадцатых числах —Такая вольность на душе,Такое благолепье света,Что только лист в карандашеСпособен объяснить все это.