Так давно это было,что хвастливые вороны дажесколько ни вспоминали,не вспомнили с точностью дату.Смерчи так припустили.Такие давали уроки!Вырос кактус в пустыне,как все, что в пустыне, уродлив.А пустыня —пески, кумачовая крупка.Караваныблагоустраивались на привалах.Верблюдывоззирались на кактусс презрительным хрюком:— Не цветок, а ублюдок!и презрительно в кактус плевали.Вечерами шушукалисьвовсе не склонные к шуткамочкастые змеи:— Нужно жалить его.Этот выродок даже цвести не умеет.Кактус жил молчаливо.Иногда препирался с ужами.Он-то знал:он настолько колюч,что его невозможно ужалить.Он-то знал:и плевки, и шипенье — пока что.Он еще расцветет!Он еще им докажет! Покажет!Разразилась жара.И пустыню измяли самумы.Заголосили шакалы —шайки изголодавшихся мумий.Убежали слоны в Хиндустан,а верблюды к арабам.И барахталось стадобарханных орлови орало,умирая,ломая крылатые плечи и ноги.Эти ночи самумов!Безмлечные ночи!Так афганские женщины,раньше трещотки в серале,умирая, царапали щекии серьги,и волосы рвали.Опустела пустыня.Стала желтой, голодной и утлой.Ничего не осталосьни от сусликов, ни от саксаулов.И тогда, и тогда, и тогда —видно время шутило, —кактуспышнорасцвелнад песчаным, запущенным штилем.Он зацвел,он ворочалбагровыми лопастями.Все закаты бледнели перед его лепестками.Как он цвел!Как менялся в расцветке!То — цвета айвы,то — цвета граната.Он, ликуя, кричал:— Я цвету!Мой цветок —самый красный и самый громадныйво вселенной!Кактус цвел!И отцвел.Снова смерчи давалишагающим дюнам уроки.Снова горбился кактус,бесцветен,как все, что в пустыне, уродлив.И слоны возвратились.И верблюды во время привалов,с тем же самым презреньемв стареющий кактус плевали.Молодые орлы издевались:— Какой толстокожий кувшин!Змеям выросла смена.И так же шушукалась смена.Как он, кактус, когда-то расцвел,как имел лепестки —размером с ковши! —только ящерка видела,но рассказать никомуне сумела.