Стихотворения

«Устал! Странноприимны боги!Я вам сейчас стишки скажу.Едва мои виляют ноги,Едва лорнетку я держу,И, уши опустя, Бижу,Товарищ мой в сиротской доле,Как я, бежать не может боле,И отдых в пользу я читал,Я три версты уж отпорхал;Мне, право, отдохнуть не стыдно,К тому ж и подлинник мой, видно,Стерн точно так же отдыхал.Так! Сесть мне можно без ошибкиПод ароматный зонтик липки,Прельстясь красой картинных мест».Желудок между тем нескромныйЕму журчит укорой томной,Что Йорик ел, а он не ест.И, кое-как собравшись с силой,Побрел он поступью унылойК избушке, в нескольких шагахПред ним мелькающей в кустах;И силится в уме усталом,Свершая медленно свой путь,Хотя экспромтом-мадригалом

Спросить поесть чего-нибудь,Чтоб жизнь придать натуре тощейИль заморить, сказавши проще,В пустом желудке червяка.Он весь в экспромте был. ПокаК нему навстречу из лачужкиВыходит баба; ожил он!На милый идеал пастушкиЛорнет наводит селадон,Платок свой алый расправляет,Вздыхает раз, вздыхает два,И к ней, кобенясь, обращаетОн следующие слова:«Приветствую мольбой стократнойГебею здешней стороны!Твой обещает взор приятныйГостеприимство старины.В руке твоей, с нагорным снегом,С лилеей равной белизны,Я, утомленный дальним бегом,Приемлю радостей залог;Я истощился, изнемог.Как, подходя к речному устью,Томимый зноем пилигримНе верит и глазам своим,Так я, и голодом и грустью

Томимый, подхожу к тебе.Внемли страдальческой мольбе,Как внемлешь ты сердечной клятве,Когда твой юный друг на жатвеЛюбить тебя клянется вновь!Клянусь: и я любить умею,Но натощак что за любовь?Май щедрый пестует лилеюИ кормит бабочек семью,Ты призри бабочку свою!Молю Цереру-Киферею:Моим будь щедрым маем ты,Не декабрем скупым и льдистым!И с сердцем и желудком чистымСтою пред взором красоты.Немного мне для пищи нужно:Я из числа эфирных лиц.Ты снисходительно и дружноИзжарь мне пару голубиц,Одних примет с тобой и масти;Да канареечных яицМне всмятку изготовь отчасти;И каплей, в честь твоей красе,Запью чувствительного спирта,Настойки в утренней росе

Из глаз анютиных и мирта».Но между тем как стих к стихуВ жару голодного запалаОн подбирал, как шелуху,Или у музы на духуГрехи для нежного журнала,Иль, нашему герою в лад,Я подобрать в сравненье радЕще вернее рукоделье —Как буску к буске в ожерелье,Иль легкий пух на марабу,Который ветерок целует,Колыша на девичьем лбу, —Он и не видит и не чует,Что перед ним нет никогоИ что Гебея тихомолком,Не понимая речи толком,В избу укрылась от него.Он, с воркованьем и приветом,Стучал напрасно в ворота:Ему мяуканье ответомВ окно смотрящего кота.Такой прием ему не новость:У журналистов он не разЛюдей испытывал суровость,Когда носил им напоказ

Экспромтов дюжинный запас.И что ж? Читал себе и музеНа запертых дверях отказ!С смиренной мудростью в союзе,И бед и опытов сестрой,Он и теперь прямой герой!Судьбе властительной послушноОн съел свой гриб великодушноИ молча на Бижу взглянул.То есть, ведь речью фигуральнойЯ здесь про гриб упомянул,А то в судьбе своей печальнойИ за единый гриб буквальныйПоэт бы с радости вспрыгнул.И от избы бесчеловечной,Где он Бавкиды не нашел,С тоской и пустотой сердечнойОн прочь задумчиво побрел;Шатался, медленно кружилсяИ наземь тихо повалился,Как жидкая под ветром ель;И тут, по воле и неволе,Перебирая травку в поле,С разглядкой стал щипать щавель.1811(?)