В тонкую кожу обута нога:Смерти и ласки знобящая смежность.В сердце зажатая радость строга.Злая, змеиная, мудрая нежность,Гул неразъятый… Мучительный гул…Вечер. Деревья прикинулись бытом.Дышит Огромный. Звездами сверкнулВ склепе, бессилием мысли прорытом.Тихо над книгой. Ладони скрестил.В скорби и в нежности то же сиянье.Те же ступени вдоль звездных перил.Та же тревога. И то же молчанье.110. «Я не испил вина краснее губ твоих…»
Я не испил вина краснее губ твоих,Вина из виноградников лобзаний.Чей это крик в ночи? Чей это стон затих?О ты, рожденная для сладких истязаний.Кладбищу тихому мерцанье уст твоих,И опаль мертвая огням моих желаний.Над смертию царит вином вспоенный миг,Вином из виноградников лобзаний.111. «И снова бродит даль. И снова…»
И снова бродит даль. И сноваПустым фургоном у ворот,Под знаком дня очередного,Приемлет день свой груз забот.Но девушка поет иная,Не та, что отцвела вчера.Кручинных птиц иная стаяС могильного летит бугра.И облака встают не те же,Что день вчерашний стерегли,То гуще и смелей и режеВплетая тень в лицо земли.Не тот же луч призывно золот,Не тот же в сердце перебой —Там, где над бездной день расколотПоющей девушкой земной.112. «Весеннее небо, весенний погост…»
Весеннее небо, весенний погост.Напев похоронный так прост,Как будто Успенье приходит весной,Как будто цветенье — покой.Ведут и уводят аллеи крестов,И мнится — без песен, без слов —Весна сочеталась со смертью моейПод сенью зеленых ветвей.И солнце склонилось. И день изнемог.И тихо — за синий порог —Покорно ступая, несут, пронеслиПоследнее утро земли.113. «Я облечен посланьем быть великим…»
Я облечен посланьем быть великим…Где б ни был я: на площади, в дому —Я восхожу вещать пред тайны ликом,Что тайны явь дана мне одному.Вкруг камня тень, как катафалк шатучий,Ползет по светлым тающим следам,Я призван — через бездны, через кручи —Вести за солнцем к огненным путям.Но и в моей душе ветра, туманы,Зола и дым — испепеленный кров.Я призван возмещать души изъяныКосноязычьем непомерных слов.114. «Я вижу мир… Постиг я кабалу…»