Стихотворения (1942–1969)

Я в далеких краях побыла,Как солдат, как газетчик, как гость.Помнишь Сент-Женевьев де Буа —Под Парижем российский погост?Сколько там, в равнодушной земле,Потерявших Отчизну лежит!В каждом сердце, на каждом челеКак клеймо запеклось — «апатрид»[2].Знаю, были их дни нелегки,Куплен хлеб дорогою ценой.Знаю, были они бедняки,Хоть нажил миллионы иной.Бродят близкие возле оград,

В их глазах безнадежный вопрос.О, пронзительный волжский закат,О, застенчивость брянских берез!Что ж, и нам суждено провожать —Перед смертью бессилен любой.Потеряешь когда-нибудь мать,Удержать не сумеешь любовь…Но опять захохочут ручьи,Брызнет солнце в положенный час,Знаешь, все-таки мы — богачи:Есть Отчизна — Россия — у нас.Отними ее — ты бы зачах,Отними ее — мне бы конец…

Слышу я в заграничных ночахПерестук эмигрантских сердец…

1969

«О, хмель сорок пятого года…»

О, хмель сорок пятого года,Безумие первых минут!…Летит по Европе Свобода —Домой каторжане бредут.Скелеты в тряпье полосатом,С клеймами на тросточках рукБросаются к русским солдатам:«Амико!», «Майн фройнд!», «Мой друг!»И тихо скандирует Буша

Его полумертвый земляк.И жест, потрясающий душу, —Ротфронтовский сжатый кулак…Игрались последние акты —Гремел Нюрнбергский процесс.Жаль, фюрер под занавес как-тоВ смерть с черного хода пролез!И, жизнь начиная сначала,Мы были уверены в том,Что черная свастика сталаВсего лишь могильным крестом.И тихо скандировал БушаЕго полумертвый земляк.

И жест, потрясающий душу, —Ротфронтовский сжатый кулак…Отпели победные горны,Далек Нюрнбергский процесс.И носятся слухи упорно,Что будто бы здравствует БорманИ даже сам Гитлер воскрес!Опять за решеткой Свобода,И снова полмира в огне.Но хмель сорок пятого годаПо-прежнему бродит во мне.

1969

ОТ ИМЕНИ ПАВШИХ

(На вечере поэтов, погибших на войне)