Стихотворения (1970–1980)

Когда браконьерскою пулейБыл ранен вожак табуна,Пред ним, умиравшим, мелькнулиПожары, разрывы — война.Не жил он в эпохе военной,Откуда же помнит те дни?Наверное, в памяти геннойЗаписаны были они.И ржание, схожее с плачем,И танков ревущий косяк…Сражался в отряде казачьемДед крымских мустангов — дончак.

Земля под ногами пылала,Душила угарная мгла.Горячая капля металлаХозяину сердце прожгла.Упал человек под копыта,Застыл, как стреноженный, конь.По яйле, снарядами взрытой,Скакал, торжествуя, огонь.Лизал конь хозяину щекиИ плакал, не в силах помочь.А после, хромая, зацокалОт взрывов и выстрелов прочь…Бои откатились на Запад,

На яйлу легла тишина.Казалось коню, что внезапноГалопом умчалась война.Останьтесь безмолвными, горы,Пусть смертью не пахнут ветра!…Стал сильным дончак и матерым,Свободным и злым, как бора.Давно перетерлась подпруга,Давно от седла он отвык,Давно с ним бок о бок подруга —Такой же лихой фронтовик.Уже через рвы и траншеи

С доверчивым ржаньем летят,Высокие вытянув шеи,Ватаги смешных жеребят.…Но разве же кто-нибудь в силеПрогресса застопорить шаг? —Всех выпусков автомобилиК Ай-Петри, пыхтя, спешат.Туда, где бушуют травы,Где счастливы и вольны,Плывут под луной величавоБесхозные внуки войны.«Бесхозны, бесхозны, бесхозны», —Как смертный звучит приговор,

И щупает яйлу грозноПрожектора мертвый взор.Коней ослепляют фары,Гром выстрела, эхо скал.Вожак, иноходец старый,Споткнулся, качнулся, упал.Пред ним, умиравшим, мелькнулиПожары, разрывы, война.А в ялтинский спящий улейСпокойно вплыла луна…

1977

ЧЕРНЫЙ ЛЕС