Стихотворения

Пустынник нам сказал: «Благословен господь!Когда я изнурял бунтующую плоть,Когда я жил в бору над Малым Танаисом,Я так скорбел порой, что жаловался крысам,Сбегавшимся из нор на скудный мой обед,Да спас меня господь от вражеских побед.И знаете ли чем, какой утехой сладкой?Я забавлял себя своею сирой хаткой,Я мел в горах нашел – и за год раза триБелил ее, друзья, снаружи и внутри.Ах, темен, темен мир, и чувствуют лишь дети,Какая тишина и радость в белом цвете!»10.1Х.15

ОДИНОЧЕСТВО

Худая компаньонка, иностранка,Купалась в море вечером холодным

И все ждала, что кто-нибудь увидит,Как выбежит она, полунагая,В трико, прилипшем к телу, из прибоя.Потом, надев широкий балахон,Сидела на песке и ела сливы,А крупный пес с гремящим лаем прядалВ прибрежную сиреневую кипеньИ жаркой пастью радостно кидалсяНа черный мяч, который с криком «hop!»Она швыряла в воду… ЗагорелсяВдали маяк лучистою звездой…Сырел песок, взошла луна над морем,И по волнам у берега ломался,Сверкал зеленый глянец… На обрыве,Что возвышался сзади, в светлом небе,Чернела одинокая скамья…

Там постоял с раскрытой головоюПисатель, пообедавший в гостях,Сигару покурил и, усмехнувшись,Подумал: «Полосатое трикоЕе па зебру делало похожей».10.1Х.15

К вечеру море шумней и мутней…

К вечеру море шумней и мутней,Парус и дальше и дымней,Няньки по дачам разносят детей,Ветер с Финляндии, зимний.К морю иду – все песок да кусты,Сосенник сине-зеленый,С елок холодных срываю кресты,Иглы из хвои вощеной.Вот и скамья, и соломенный зонт,

Дальше обрыв – и туманный,Мглисто-багровый морской горизонт,Запад зловещий и странный.А над обрывом все тот же гамакС томной, капризной девицей,Стул полотняный и с книжкой чудак,Гнутый, в пенсне, бледнолицый.Дремлет, качается в сетке она,Он ей читает Бальмонта…Запад темнеет и свищет сосна,Тучи плывут с горизонта…11. IX.15

ВОЙНА

От кипарисовых гробницВзлетела стая черных птиц, —Тюрбэ расстреляно, разбито.

Вот грязный шелковый покров,Кораны с оттиском подков…Как грубо конское копыто!Вот чей-то сад; он черен, гол —И не о нем ли мой оселРыдающим томится ревом?А я – я, прокаженный, радБродить, вдыхая горький чад,Что тает в небе бирюзовом:Пустой, разрушенный, немой,Отныне этот город – мой,Мой каждый спуск и переулок,Мои все туфли мертвецов,Домов руины и дворцов.Где шум морской так свеж и гулок!12. IХ.15

ЗАСУХА В РАЮ