Стихотворения

Среди людей мне страшно жить,Мне, как ребенку среди ночи,Так хочется порой смежитьДуши наплаканные очи.Как на покойницу убор,Легла на землю тень от плахи.— Ты слышишь, что бормочет бор?— Скажи ж, о чем щебечут птахи?.На всех, на всем я чую кровь,В крови уста, цветы, ресницы.О, где ты, мать людей, — Любовь?Иль детям о тебе лишь снится?Спаси, помилуй, пожалей,И не для казни и расплатыСойди и свет среди полейПролей на пажити и хаты.Родимый край угрюм и пуст,Не видно рыбаря над брегом.

И лишь улыбка чистых устПлывет спасительным ковчегом.<1922>

«В слезах ненужных и невзгодах…»

В слезах ненужных и невзгодахПромчался бирюзовый век,И, словно страннику ночлег,Мне грезится чудесный отдыхНа берегу лазурных рек.От дикой ненавистной злобыУкрыться б в голубую сень,Где от креста синеет тень,Но не истлеть под кровлей гроба,А в новый народиться день.Чтобы уста, как птицы, пелиО светлой радости земли,Чтоб два крыла мои цвели,Что лишь незримо шелестели,В дорожной волочась пыли…

<1922>

ЩИТ-СЕРДЦЕ

«Весной на проталой полянке…»

Весной на проталой полянке,Где виснет туман пеленой,Устроили зайцы гулянкиИ встречу весны под луной.И зайцы по-заячьи пели,Водили за лапки зайчих,И радостно сосны шумели,И звезды качались на них.Всю ночь я бродил всё и слушал.Ах, друг мой, откроюсь тебе:За бедную заячью душуЯ так благодарен судьбе.<1921,1927>

«Люблю тебя я, сумрак предосенний…»

Люблю тебя я, сумрак предосенний,

Закатных вечеров торжественный разлив…Играет ветерок и тих, и сиротливЛиствою прибережних ив,И облака гуськом бегут, как в сновиденьи…Редеет лес, и льются на дорогуСеребряные колокольчики синиц.То осень старый бор обходит вдоль границ,И лики темные с божницГлядят в углу задумчиво и строго…Вкушает мир покой и увяданье,И в сердце у меня такой же тихий свет…Не ты ль, златая быль благоуханных лет,Не ты ль, завороженный следДавно в душе увядшего страданья?<1922>

«Осенний день прозрачно стынет…»

Осенний день прозрачно стынет,Звеня охотничьей трубой.Прощаюсь я с весною синей,

С тобой и с далью голубой…Склонилась синева над чащей,И очи сини и строги…И в чаще тающей, шуршащейКак бы дыханье и шаги…То, настор оживши верхушки,В прохладе слушает и ждет,И тихо кружит по опушкеБерез умолкший хоровод.И лишь одна, как над могилой,В необлетевший рдяный кустНагие руки уронилаИ тонких пальцев горький хруст…И так торопится кому-тоЛистком, всколыхнутым едва,С вершины, ветром изогнутой,Сказать последние слова.<1922–1923>

«Я от окна бреду с клюкою…»