На меду, на браге да на финкахРасходились молнии и гром!И уже красавицы в косынкахНеподвижно, словно на картинках,Усидеть не в силах за столом.Взяли ковш, большой и примитивный:– Выпей с нами, смелая душа! —Атаман, сердитый и активный,Полетит под стол, как реактивный,Сразу после этого ковша.Будет он в постельной упаковке,Как младенец, жалобно зевать,От подушки, судя по сноровке,Кулаки свои, как двухпудовки,До утра не сможет оторвать…И тогда в притихшем сельсовете,Где баян бахвалится и врет,Первый раз за множество столетийВсе пойдут старательно, как дети,Танцевать невиданный фокстрот.Что-то девки стали заноситься!Что-то кудри стали завивать!Но когда погода прояснится,Все увидят: поле колосится!И начнут частушки запевать…
Осенняя песня
Потонула во тьме отдаленная пристань.По канаве помчался, эх, осенний поток!По дороге неслись сумасшедшие листья,И всю ночь раздавался милицейский свисток.Я в ту ночь позабыл все хорошие вести,Все призывы и звоны из Кремлевских ворот.Я в ту ночь полюбил все тюремные песни,Все запретные мысли, весь гонимый народ.Ну так что же? Пускай рассыпаются листья!Пусть на город нагрянет затаившийся снег!На тревожной земле, в этом городе мглистомЯ по-прежнему добрый, неплохой человек.А последние листья вдоль по улице гулкойВсе неслись и неслись, выбиваясь из сил.На меня надвигалась темнота закоулков,И архангельский дождик на меня моросил…