Стихотворения

К нам обернулась бездной высь, и меркнет Божий свет... Мы в той отчизне родились, которой больше нет.

1992

"" ЦЕРКОВЬ В КОЛОМЕНСКОМ

Все, что мечтала услышать душа в всплеске колодезном, вылилось в возгласе: Как хороша церковь в Коломенском!

Знаешь, любимая, мы - как волхвы: в поздней обители где еще, в самом охвостье Москвы,радость увидели,

Здравствуй, царевна средь русских церквей, бронь от обидчиков! Шумные лица бездушно мертвей этих кирпичиков.

Сменой несметных ненастий и ведр дышат, как дерево. Как же ты мог, возвеличенный Петр, съехать отселева?

Пей мою кровушку, пшикай в усы зелием чертовым. То-то ты смладу от божьей красы зенки отвертывал.

Божья краса в суете не видна. С гари да с ветра я вижу: стоит над Россией одна самая светлая.

Чашу страданий испивши до дна, пальцем не двигая, вижу: стоит над Россией одна самая тихая.

Кто ее строил? Пора далека, слава растерзана... Помнишь, любимая, лес да река _ вот она, здесь она.

В милой пустыне, вдали от людей нет одиночества. Светом сочится, зари золотей, русское зодчество.

Гибли на плахе, катились на дно, звали в тоске зарю, но не умели служить заодно Богу и Кесарю...

Стань над рекою, слова лепечи, руки распахивай. Сердцу чуть слышно журчат кирпичи тихостью Баховой.

Это из злыдни, из смуты седой прадеды вынесли диво, созвучное Анне Святой в любящем Вильнюсе.

Полные света, стройны и тихи, чуда глашатаи,так вот должны воздвигаться стихи, книги и статуи.

...Грустно, любимая. Скоро конец мукам и поискам. Примем с отрадою тихий венец церковь в Коломенском.

[1973]

"" x x x

Ночью черниговской с гор араратских, шерсткой ушей доставая до неба, чад упасая от милостынь братских, скачут лошадки Бориса и Глеба.

Плачет Господь с высоты осиянной. Церкви горят золоченой известкой, Меч навострил Святополк Окаянный. Дышат убивцы за каждой березкой.

Еле касаясь камений Синая, темного бора, воздушного хлеба, беглою рысью кормильцев спасая, скачут лошадки Бориса и Глеба.

Путают путь им лукавые черти. Даль просыпается в россыпях солнца. Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти. Мук не приявший вовек не спасется.

Киев поникнет, расплещется Волга, глянет Царьград обреченно и слепо, как от кровавых очей Святополка скачут лошадки Бориса и Глеба.

Смертынька ждет их на выжженных пожнях, нет им пристанища, будет им плохо, коль не спасет их бездомный художник бражник и плужник по имени Леха.

Пусть же вершится веселое чудо, служится красками звонкая треба, в райские кущи от здешнего худа скачут лошадки Бориса и Глеба.

Бог-Вседержитель с лазоревой тверди ласково стелет под ноженьки путь им. Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти. Чад убиенных волшбою разбудим.

Ныне и присно по кручам Синая, по полю русскому в русское небо, ни колоска под собой не сминая, скачут лошадки Бориса и Глеба.

1977