Стихотворения

Как стыдно одному ходить в кинотеатрыбез друга, без подруги, без жены,где так сеансы все коротковатыи так их ожидания длинны!Как стыдно —          в нервной замкнутой войнес насмешливостью парочек в фойежевать, краснея, в уголке пирожное,как будто что-то в этом есть порочное…Мы,     одиночества стесняясь,                    от тоскибросаемся в какие-то компании,и дружб никчемных обязательства кабальныепреследуют до гробовой доски.Компании нелепо образуются —в одних все пьют да пьют,               не образумятся.В других все заняты лишь тряпками и девками,а в третьих —          вроде спорами идейными,но приглядишься —          те же в них черты…Разнообразны формы суеты!То та,

     то эта шумная компания…Из скольких я успел удрать —                    не счесть!Уже как будто в новом был капкане я,но вырвался,          на нем оставив шерсть.Я вырвался!          Ты впереди, пустыннаясвобода…          А на черта ты нужна!Ты милая,          но ты же и постылая,как нелюбимая и верная жена.А ты, любимая?          Как поживаешь ты?Избавилась ли ты от суеты?И чьи сейчас глаза твои раскосыеи плечи твои белые роскошные?Ты думаешь, что я, наверно, мщу,что я сейчас в такси куда-то мчу,но если я и мчу,          то где мне высадиться?Ведь все равно мне от тебя не высвободиться!Со мною женщины в себя уходят,               чувствуя,что мне они сейчас такие чуждые.

На их коленях головой лежу,но я не им —               тебе принадлежу…А вот недавно был я у однойв невзрачном домике на улице Сенной.Пальто повесил я на жалкие рога.Под однобокой елкой с лампочками                    тускленькими,посвечивая беленькими туфельками,сидела женщина,          как девочка, строга.Мне было так легко разрешеноприехать,          что я был самоуверени слишком упоенно современен —я не цветы привез ей,               а вино.Но оказалось все —          куда сложней…Она молчала,          и совсем сиротскидве капельки прозрачных —                    две сережкимерцали в мочках розовых у ней.И как больная, глядя так невнятно,

поднявши тело детское свое,сказала глухо:          «Уходи…               Не надо…Я вижу —     ты не мой,               а ты – ее…»Меня любила девочка однас повадками мальчишескими дикими,с летящей челкой               и глазами-льдинками,от страха               и от нежности бледна.в Крыму мы были.          Ночью шла гроза,и девочка          под молниею магнийнойшептала мне:          «Мой маленький!                    Мой маленький!» —ладонью закрывая мне глаза.Вокруг все было жутко               и торжественно,и гром,     и моря стон глухонемой,и вдруг она,

     полна прозренья женского,мне закричала:          «Ты не мой!               Не мой!»Прощай, любимая!          Я твой               угрюмо,                    верно,и одиночество —          всех верностей верней.Пусть на губах моих не тает вечнопрощальный снег от варежки твоей.Спасибо женщинам,               прекрасным               и неверным,за то,     что это было все мгновенным,за то,     что их «прощай!» —               не «до свиданья!»,за то,     что, в лживости так царственно-горды,даруют нам блаженные страданьяи одиночества прекрасные плоды.1959