Стихотворения

В лесу средь пальм, как древней саге,Среди лиан, средь рыка львовЖивут еще антропофаги,Таежных кровожадней сов!Средь удушающих цветений,Средь жгучих и тягучих смол,Среди дерев, как сновиденья,Они готовят редкий стол!Под крокодила страшным взглядом,Под тяжкой поступью слонов,Средь змей с молниеносным ядом —Их аппетит всечасно нов!О — это первенцы природыОни просты и славят клык.Они родились для охоты —

Ученый им — равно — балык!Искусства наши и наука —Уму их — жалкий, дикий звук:Стрелою выражена мука,О череп молоточком стук!Они ясны, как примитивы,Фундамент наших всех культур…Тот грунт, откуда так ленивоВзрос «от сегодня» каламбур.

Ленинград осенью

У севера сырого чана,Над замерзающей Невой,Где сшиты саваны туманаАдмиралтейскою иглой,Где провалились мостовыеНа дно петровских древних блат,

Где не спасли городовыеРазврат Романовских палат,И где теперь холодный месяцНад Мойкой в осень ночи скис,Есениным трагическим повесясь,Отекшей головою вниз,Встает иною, бодрой теньюРабочий Красный Ленинград,Стуча по мраморных ступенямДворцов низринутых громад.

«У дождя так много ножек!..»

У дождя так много ножек!Он стремится без дорожек.У пострела много стрел.Переранить всех успел.

Дождик любит леопардов,Любит лужиц серых оспу,Когда дробью крупной в мартеОткрывает Veri доступ.

Превращение

Это было в Нью-Йорке, это было подземке,Под громадами зданий, под туманностью водПо диванам сидели, обэлектрясь туземки,Что к супружеству падки, не предвидя развод.За окном проносились движенья полоски:Фонари и карнизы, и фигуры людей.Меж сидевших чернелися две негритоски,На округлостях тела казавшись седей.И меж ними вприжимку сидела блондинка,Вся прозрачно синея просветом очей,Вся — готовность растаять, весенняя льдинка

В трепетаньи собвея бесстрастных свечей.Я смотрел на блондинку, на двух негритосокИ…, внезапно… поляне погасших огнейПо прозрачности белой побежали полоскиИ блондинка вдруг стала немного темней…И чрез пару одну и еще остановок —Предо мною сидела чернее смолыЭфиопии мрачной одна из утровок,Что скалисты зубами и коксово злы.Грохотали собвеи, давясь поездамиИ подземные дыры хрипели, как бас…А блондинок все меньше синело очами,Превращался в негро-свирепую мазь.

1928 г.

Нью-Йорк, 14 улица

На фарме («Врывается ветер снаружи, с поляны…»)