Какое-то тяжелое бессилье(Пора смиренно слушаться судьбу!)У музы бедной сломанные крылья —Такие ли пригодны на борьбу!И дни плетутся серой паутиной,От ежедневных дрязг налег налет,И выплывает в паутине длинной,Не старый, новый двадцать пятый год.Где прежние, весенние стремленьяУ берегов покинутой Невы,Где вечеров пленительных томленье,Как шелест прорастающей травы!Сидеть в кафе, от дыма задыхаясьВиолончель и скрипка и рояльДо исступления поют, сливаясь,Все про одно: про страстную печаль.«Неужели только на экране…»
Неужели только на экране(Клонится устало голова!)Есть предел томительных желаний,Недоговоренные слова!Неужели это только накипь,Неужели это только хмель,И любви невыраженной знакиЛишь узнает баловень апрель.Но сегодня ветер иступленный(Это самый яростный джазбанд!)Обещает нежности уклоны,Не вошедшей в модный прейскурант.Для других закрывши плотно двери,Вслушиваясь в нежности укол,Всей истоме сладостной поверив,Бросить лист исписанный на стол.«Так оседает в волнах моря пена…»
Так оседает в волнах моря пена —В грудную клетку глубже, глубже грусть.Весенний дождь совсем обыкновенный,И этот стих обыкновенный пусть.До боли стиснув голову в коленях,Густая кровь, что темная смола.Не рождена для взлетов и падений,Немного лишь любовного тепла!О чем прошу! — О не о звездах с неба.Но взгляд его мне больше обещал.Как нищий — Христа ради, корку хлеба,Так я всей нежности забытой шквал.Чтоб наших губ тревожное дыханьеСлилось в протяжном шепоте ночей,А все иное, точно на экране,Прошло игрой знакомою теней.«И больше даже нет воспоминаний…»
И больше даже нет воспоминаний,Лишь иногда — раз в месяц, или в два,Так слышит обреченный на изгнаньеВо сне любви забытые слова.Покачиваясь, маятник размерноОтбрасывает каждый новый час,И дни проходят безразлично верноКак малосольный, грамотный рассказ.Так суждено тем, у кого нет силы,И лишь тоска пустынная как звон.Смычок в ответ поет «приди мой милый».Скрипач хромой играет за окном.«Никому ничего не расскажешь…»
Никому ничего не расскажешь,Ведь слова, что холодная медь.Солнце молча стоит на страже,Охраняя небесную твердь.Пусть он мне ничего не предложит.Мы чужие, но что же с того.Раз теперь мне всего дорожеВидеть, видеть улыбку его.Воробей прочирикал, взлетая,И пропал за небесной чертой.Только сердце тревожное знает —Был и больше не будет покой.«Теперь ли, или через много лет…»