Стихотворения

Объедки огурцов, хрустевших на зубах,бокатая бутыль сивухи синеватойи перегар, каким комод-кабан пропах,—бой-баба, баба-ночь, гульбою нас посватай!Услонов-растопыр склещился полукруг,и около стола, над холщовой простынью,компания (сам-друг, сам-друг, и вновь сам-друг)носы и шишки скул затушевала синью.И подбородки — те, что налиты свинцоми вздернуты потом (как будто всякий потрох)

так — нитками двумя, с концами, под лицомзаштопанными вкось, где скаты линий бодрых,—замазала она, все та же стерва-ночь,все та же сволочь-ночь, квачом своим багровым.Ах, утлого дьячка успело заволочьпод покуть, — растрясти и заклевать под кровом!Да гнутся — и майор, и поп, и землемер,обрюзгший, как гусак под игом геморроя.Надежен адвокат.                    — Аз, Веди, Твердо, Хер,—ударился в букварь. — Глиста вы, не герои! —

и, чаркой чокнувшись с бутылью, — попадье:Ее же, мать моя, приемлют и монаси.—Дебела попадья.                                 — Не сахар ли сие? —И в сдобный локоть — чмок.                                              А поп, как в тине, в рясе.Торчмя торчит, что сыч.                                       Ворочается глаз,фарфоровый, пустой                                    (а веко — сен-бернара):

мерещится попу, что потолок сейчасс половой плюхнет вниз, сорвавшись с ординара.Вояка свесил ус, и — капает с него.…Под Плевною пошли на вылазку османы:в ущелье — таборов разноголосый вой,тюрбаны и чалма, и феска — сквозь туманы.Светает. Бастион… Спросонья… «Ро-та, пли!..»Обрюзгший землемер — находчивый бурсак:Цыбулю — пополам, не круто посоли,не заблудиться б тут да не попасть впросак.Все собутыльники в размывчивом угаре.

Лишь попадья — в жару: ей впору жеребец.Брыкаясь, гопака открамсывают хари,и в зеркальце косом, в куске его — мертвец.— Эге, да он, кажись, в засиженном стеклепохож на тот рожок, что вылущила полночь…А муха все шустрей — пред попадьей во мгле —зеленая снует, расплаживая сволочь.1911–1915

ГОРШЕЧНИК

Горы горшков, закутанных в сено, медленно двигались, кажется, скучая своим заключением и темнотою; местами только какая-нибудь расписанная ярко миска или макитра хвастливо выказывалась из высоко взгроможденного на возу плетня и привлекала умиленные взгляды поклонников роскоши.

Н. В. Гоголь