Стихотворения

Albeit he had no fame abroad for silence.

Delay--procrastination--overcaution--

Or what word now assimilates itself

The best with your inquiring mood, my brother.

These operations that engage us now

Were planned and executed long ago,

Had I but acted then on what was written

No less indelibly than at this hour,

Though maybe not so scorchingly on me.

'If there were only Modred in the way,'--

I heard her saying it--'would you come tonight?'

Saint Brandan! How she nuzzled and smothered him!

Forgive me, Colgrevance, when I say more

Than my raw vanity may reconcile

With afterthought. But that was what she said

To Lancelot, and that was what I heard.

And what I saw was of an even bias

With all she told him here. God, what a woman!

She floats about the court so like a lily,

That even I'd be fooled were I the king,

Seeing with his eyes what I would not see.

But now the stars are crying in their courses

For this to end, and we are men to end it.

Meanwhile, for the king's hunting and his health,

We have tonight a sort of wassailing;

Wherefore we may as well address ourselves,

Against our imminent activities,

To something in the way of trencher service--

Which also is a service to the king.

For they who serve must eat. God save the King!"

They took the way of Lancelot along

The darkened hedges to the palace lights,

With Modred humming lowly to himself

A chant of satisfaction. Colgrevance,

Not healed of an essential injury,

Nor given the will to cancel his new pledge

To Modred, made with neither knowing why,

Passed in without a word, leaving his two

Companions hesitating on the steps

Outside, one scowling and the other smiling.

"Modred, you may have gone an inch too far

With Colgrevance tonight. Why set a trap

For trouble? We've enough with no additions.

His fame is that of one among the faithful,

Without a fear, and fearless without guile."

"And that is why we need him, Agravaine,"

Said Modred, with another singing laugh.

"He'll go as was appointed by his fate

For my necessity. A man to achieve

High deeds must have a Colgrevance or two

Around him for unused emergencies,

And for the daily sweat. Your Colgrevance

May curse himself till he be violet,

Yet he will do your work. There is none else,

Apparently, that God will let him do."

"Not always all of it," said Agravaine.

But Modred answered with another laugh

And led the way in to the wassailing,

Where Dagonet was trolling a new song

To Lancelot, who smiled--as if in pain

To see so many friends and enemies,

All cheering him, all drinking, and all gay.

МОРДРЕД, фрагмент

Пришли, но не вдвоем

Час с темнотою. Южные врата,

Распахнуты что были Ланселоту,

Теперь впустили трех других людей,

Вперед шагавших, не заботясь вовсе,

Что могут услыхать их. Вот пришли

Они к двум стульям под могучим дубом.

Один остановился, и его

Речь музыкою злою зазвучала:

«Садись сюда, любезный Колгреванс,

А ты, мой милый Агравейн, сюда.

Что до меня – сидел я уж довольно;

Довольно уж я видел и слыхал –

Я королевство погубил бы, будь

Во мне побольше злобы. Только, к счастью,

Я не свиреп – король ведь мне отец.

Укорами и слухами когда-то,

Я думаю, был полон Камелот –

Так всякий очернить меня стремился.

Но Боже упаси мне опечалить

Отца сильней, чем вестью той, какую

Хочу ему сейчас я сообщить;

И то об этом знает он уже

От Мерлина, иль призрака его,

Два года что назад ему явился.

Хоть зрячий, кое в чем он все же слеп.

Король-слепец не нужен Камелоту,

Не то лишимся мы своих земель,

Последний урожай чужим оставим.

Известно вам: отец мой на охоте».

Ответил Агравейн: «О короле

Мы знаем, Мордред, но о королеве

Ты знаешь больше всех. Мы слов твоих

Ждем с Колгревансом».

 Снисхожденья смех

В ответ раздался. «Больше всех, сказал я?

Коль так, оговорился я тогда;

Ведь есть один тут рыцарь, Ланселот;

Он знает, полагаю, много больше,

Хотя и я немало знаю, да.

Зачем гасить нам знания свечу

И короля слепить? Нет, Агравейн,

Свеча коптит изменою такая.

«Слова твои коптят, позволь сказать, -

Так молвил Колгреванс. – Что видел ты,

И что нам делать? Не желаю зла

Я Ланселоту. Зла за ним не помню,

За королевой тоже; и словам,

Пусть и твоим, внимать я не хочу.

То был, наверно, зрения обман,

Видение, навеянное мраком».

 «Нет, Колгреванс,

Видений никаких не существует

Вокруг меня. Прокрасться Ланселот

Сюда сегодня ночью не замедлит,

Приход его не будет возвещен.

Ему не потеряться на пути –

Все знаки хорошо ему знакомы.

Нет, Колгреванс, видений иль теней

Здесь нет; а впрочем, коль тебе угодно,

Так мыслить – я тебе не запрещу.

Но тут меня прости ты, Колгреванс.

Ведь мы, начав однажды разговор,

Не в силах оборвать его. Прости.

Сегодня в темный ты пойдешь альков,

Чтоб увидать, как рыцарь без упрека

Заходит без стеснения в то место,

Куда король наведываться может

Один. Тебя мы ниже этажом

Ждать будем. Сможешь ты увидеть сам,

Каков собою рыцарь без упрека.

Там нападем мы, всех числом – двенадцать;

И Ланселоту тут придет конец».

«Я Ланселоту, - молвил Колгреванс, -

Зла не желаю. Зла за ним не помню.

Не так мечтал служить я королю.

В альков отправь другого человека,

Прошу, позволь же в дюжине мне быть.

Клянусь, до глубины души претит