Читаем Стихотворения Часть 3 полностью

Мгновенье счастья – это всплеск!

Удача! Редкость!

В очах любовный вспыхнул блеск?

Замри слов ветхость.

Но счастья миг, прекрасный миг -

Одно мгновенье!

О, это чувств из клеток крик -

ПРИКОСНОВЕНЬЕ!


Холод снежный

Растоплю – я душою…

Милый, нежный,

Я люблю, мы с тобою…


1995 (2007)


***


Сто метров. Тормоз. Ехать.

Сто метров. Тормоз. Путь.


Москва стоит рядами автопробок,

И экстремалы едут по кольцу,

Машины едут и стоят бок о бок,

И на венчанье не успеть к венцу.

Эх, стой Москва, столица автостопа!

Эх, стой Москва под снегом и потопом!


"А я не поеду, не поеду в Москву!

А я не хочу, не хочу стоять в пробках,

Я лучше у леса примну всю траву,

Я лучше пешком пройду тихо и робко.

Ты стой Москва – столица автостопа,

Ты стой Москва – машинного потопа.


А я не хочу психовать по сто метров,

А я не хочу ехать тихо и метко,

Всегда у кого-то стоять за спиной,

О, Господи, Боже! Да, что ж ты, не стой!

Ну, дай мне проехать, дай выйти на волю,

Давно я не ела, терплю я до боли.


Москва стоит, стоит моя столица,

Уж лучше бы ты ехала на спицах,

Велосипеды меньше места занимают,

Велосипедисты меж собой не лают".

– Так пела сидя девушка в авто.


А тут один, устал стоять по пробкам,

Достал пистолик, стрельнул и не робко.

Стрелял он в тех, кто ехать так мешал,

И с кровью свою нервность он смешал.

"А я пойду пешком без автостопа,

Нырну в метро, где нет машин потопа."

– Мечтала так девица сидя в пробке.


Для столицы нужны новые машины,

Туалеты био надо в них вместить,

Люди – роботы столичные мужчины,

"Тормоз – ехать" – две команды в них внедрить.

Очень трудно быть в столице на колесах,

Не уснуть бы за рулем в забвенье грезах.


Санэпидемстанция Москву не закрывает,

Целые потоки мучаются зря,

Нервы и здоровье за рулем срывают,

И за руль садятся, чуть взойдет заря.


Вот она – столица, странная девица,

Косы распустила, словно шлейф дорог,

И сидит девица за рулем, как львица,

И давно сомкнула от молчанья рот.

Нет, не успевает, венчанною не быть,

На алтарь упала солнечная пыль.


Сто метров. Тормоз. Ехать.

Сто метров. Тормоз. Путь.


9.11.07


***


Я хочу играть с тобою в теннис,

Милый посмотри в мои глаза,

Видишь, от любви темнеют тени?

Это облака на небесах.

Солнцем улыбнись, и брось мне лучик,

Или лучше в корт пойдем вдвоем,

Ну, зачем меня так долго мучить?

Лучше песню мячиком споем.


Прыг да скок, летают наши чувства,

Прыг да скок, красивый ты в прыжке,

Прыг да скок, любимый – ты весь – чудо,

Прыг да скок – судьба на волоске.


Я люблю тебя давно и странно,

Я люблю в движенье милый торс,

Ты такой! Ты словно неба – манна!

Ладно, выпью за тебя из клюквы морс.

Мне твои метания приятны,

И с ракеткой ты, как эдельвейс,

Мне б тебя сорвать с горы желанной,

Иль ты ветер, среди милых фей?


Прыг да скок, летают наши чувства,

Прыг да скок, красивый ты в прыжке,

Прыг да скок, любимый – ты весь – чудо,

Прыг да скок – судьба на волоске.


Фабрика меня к тебе возносит,

Ближе, ближе милый, крепкий торс,

Убегают тучи с неба, грозы,

Дружба между нами или ток?

Наша номинация, не скрою,

Словно счастья лучик по судьбе,

Я пою! Я счастлива с тобою!

Словно мячик я лечу к тебе!


Прыг да скок, летают наши чувства,

Прыг да скок, красивый ты в прыжке,

Прыг да скок, любимый – ты весь – чудо,

Прыг да скок – судьба на волоске.


06.11.07


***


Где-то в жарком регионе,

Среди ветра и песка,

Среди танков полигона,

Он родился для броска,

В новый век иных идей,

Среди пары лебедей.


Ездил с папою и мамой,

По прекраснейшей стране,

Гарнизоны были домом,

Рос на танковой броне.

И однажды он подрос,

В голове возник вопрос:


Кем же быть на этом свете?

Быть, как папа генералом?

Быть ли летчиком, как ветер?

Или схем всех адмиралом?

И однажды он решил,

Что достигнет он вершин…


Он поехал в город – лес,

Где МИЭТ краснел боками,

Среди лиственных чудес,

Он был принят в мир Богами.

Он учился, он учил,

И диплом он получил,


Где почти не пахло пудрой,

Изучив науки мудро.

И однажды он на танцах

Встретил девушку одну,

И она женою стала,

Полюбил ее. Да ну?


Да, любил. Родились дети.

Он чертил из схем все сети,

Что на платах, словно карты,

Для диодов, микросхем.

И с женою вместе, парой,

Создал фирму из дилемм.


Год от года жизнь все круче,

Он идет всегда на кручи,

Новых фирменных проблем,

В мировой системе Блиц

Создавая свой раздел,

Охраняемых им лиц.


Фирму создал, свой удел,

В ней всегда так много дел!

Где-то в лучшем регионе,

Среди леса и домов,

На зеленом стадионе

Плат, как вестников веков.


7.11.07


***


Листва златая в золотых лучах,

Струиться по лесам, садам и паркам,

Как будто вся купается в мечтах,

Как будто пьет ликер в златистых барах.


И я среди осенней чистоты

Вдыхаю воздух солнечной прохлады,

Я упиваюсь светом красоты,

Что в мир дают осенние рулады.


Листва желтеет, наполняя мир,

Какой-то неуемной тихой властью,

Как будто приутих плохой вампир,

Как будто запоздают все ненастья.


Пусть буреломы жизни помолчат,

Пусть запоздало чувства погуляют,

Пусть хвостики мелькнут в листве бельчат,

Пусть люди о красе земной узнают.


Насытиться красою невозможно,

Вбирая разноцветную красу,

В свои мозги легко и осторожно,

Потом я это людям отнесу.


29.09.07


***


Жила была сплетница ***,

И стригла и прямо и вкось,

Внимала словам сальмонеллой,

Потом разносила… Авось


Вовсе с ней не проходит,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы