М. Ф. Рыльский

Стихотворения и поэмы

МАКСИМ РЫЛЬСКИЙ

Вступительная статья

Свыше полувека отделяет первую книгу стихов Рыльского «На белых островах» (1910) от последней — «Зимние записи» (1964). За это время произошло множество событий. Под влиянием социалистической революции менялся облик страны и народа, менялись отношения людей, течение и ритм жизни. Огромные изменения произошли в самом человеке, в его идеологии, психике, в его эстетических запросах и художественных интересах.

Литературная деятельность Рыльского началась еще до Октября, но поэт с полным основанием может быть назван певцом Советской Украины, всей Страны Советов, так как эпоха социалистической революции определила его лицо, а он в какой-то мере своим поэтическим и научным творчеством определял свою эпоху.

На творческом пути Рыльского встретилось немало сложных, а подчас и драматических обстоятельств. Вместе с тем это был путь поразительного духовного обновления и расцвета. Певец «лесных идиллий», каким Рыльский выступил на заре своего творчества, со временем превратился в поэта-трибуна, в выразителя идей социалистического гуманизма. Художественное наследие Максима Рыльского — это лирическая повесть о человеке, который пришел к коммунизму, упорно преодолевая все социальные, национальные, литературно-эстетические предрассудки и заблуждения старого мира и стремясь к новой правде и новой красоте. Этой новой правдой и красотой была правда и красота рабочего класса, взрывающего старый мир нужды и угнетения, завоевывающего и строящего новый мир труда, равенства, братства, свободы.

1

Максим Фаддеевич Рыльский родился 19 марта 1895 года в семье известного украинского ученого-этнографа Фаддея Розеславовича Рыльского в Киеве[1]. Его детские и юношеские годы прошли в селе Романовке Киевской губернии и в самом Киеве. Сын либерального помещика и простой крестьянки, он унаследовал те жизненные традиции и взгляды, которые были характерны для мелкопоместной дворянской среды того времени, и наряду с ними — представления и обычаи крестьянства, с которым он был связан не только по линии кровного родства, но и обстоятельствами жизни. Крестьянские дети были первыми учителями Рыльского в практической жизни, в мире труда и природы. Впечатления детства, сложившегося счастливо, настраивали на идиллический лад, но от будущего поэта все же не укрылись картины бедности и бесправия трудящегося люда. «Нищету тогдашнего села и его темноту, — пишет Рыльский в автобиографии, — я видел, я знал, я понимал… Однако это как-то проходило мимо меня, и только много позже воспоминания обо всех этих вещах помогли формированию моего мировоззрения и принятию всем сердцем, не только умом, Великой Октябрьской революции».

И действительно, Рыльский, ученик одной из киевских гимназий, затем студент историко-филологического факультета Киевского университета, человек, далекий от революционных кругов, испытавший на себе влияния декадентского искусства, по-своему пришел к мысли о справедливости Великой Октябрьской социалистической революции; пришел, конечно, не сразу — в результате напряженных размышлений над сложными перипетиями революции и гражданской войны на Украине. В этой связи весьма выразителен, например, тот факт, что именно братья Рыльские после революции превратили свой дом в Романовке в школу, и сами же стали в ней учить крестьянских детей, то есть влились в ряды трудовой интеллигенции.

С 1919 до 1929 года Рыльский учительствует, сначала в селах Киевской области, а затем и в самом Киеве. И если в своем творчестве он некоторое время стоял на аполитичных, расплывчатых позициях абстрактного гуманизма, то ни в коем случае нельзя истолковать их как проявление враждебности к новому строю и новому мировоззрению тех, «кто был ничем, а стал всем». Однако эти позиции в условиях коренной ломки всего жизненного уклада, всех чувств, привычек, представлений скоро должны были обнаружить свою несостоятельность. Для Рыльского, как и для многих других представителей демократической интеллигенции Украины, началась трудная пора идейного перевоспитания и перевооружения, период вживания в новую, революционную действительность. Как протекал этот процесс, лучше всего проследить по стихам; ведь Рыльский, как и Маяковский, мог бы сказать: «Я поэт. Этим и интересен».