На берегу под плакучими ивамиГоловни от костраТускло мерцают, что людям счастливымиСтать уж давно пора.Видишь ты розовый Тополев мыс[414] вдали,Пристань Арбузогрузи?Знаешь ли: то, что заманчиво издали,Всё ж не такое вблизи.Ты понимаешь: просторы — просторами,Но и — скрипенье колес!Видишь ты сорные травы, которымиНизменный берег порос,Видишь, сверкают степными озерамиОчи сверкающих слез,Видишь ты город, который заборами,Как чешуею, оброс!Вот погляди! Убедившись воочию,Что утопают в грязи,Вынь поскорее свои полномочия,Всё это преобрази,Чтоб над крапивно-едучими гривамиВновь воссияла звезда,Сделай, чтоб жители стали красивымиБез исключенья всегда!Конец 1920-х гг.
Чему грозятСухие днищаВчерашних барж на отмелях,Покинутые пепелищаВ ломающихся ковылях?А ничему! Что в чем погрузлоИсчезнет в древности седой,Наполнятся сухие руслаШарообразною водой.И сквозь молекулярный воздух,Весь в полумесяцах, в крестах,Воскреснет небо, только в звездахУже не на былых местах!1929
И пришлоПодходящее времяДля того, чтобы сесть на коняИ ногою почувствовать стремяИ помчаться, сомненья гоня.Но коня не случилось,А былиТолько пыльные автомобили,С жидким топливом вместо огня,Чтобы мчаться, сомненья гоня.ПредлагалиЕще эскадрилью,Чтобы мчаться, сомненья гоня.Я не взял. Это всё для меняБыло лишним…В течение дняЗной палил и дожди моросили.Сесть в карету меня не просили,И, уверенный в собственной силе,Шел вперед я, сомненья гоня.1930
Нет!Картина для меня ясна:Даже и в твои еще, допустим,Лермонтов, былые временаРусь была отнюдь не захолустьем,А кипела, чувствами полна,Жизнь не только лишь над невским устьем,И когда читал ты наизусть имСам себя — внимала вся страна:Тракты, постоялые дворыИ трактиры, где мигали свечи,Да и бильярдные шарыПрыгали отчаянной картечьюВ дни, когда ты гибели навстречуПоспешал к подножьюТой горы[415]!1933
Из молодца синеокого,Ярого шутника,Он превратился в глубокого,Старого старика.Мудро глаза его щурились,Множились ордена.И безобразницы хмурились,И улыбаласьОна!1945