Ночь шуршит в канаве желтым листом,Бьет подковой.Поверяет дворничиху свистомУчастковый.А девчонка с бантиком над челкойТут же вьется,Меж совком танцует и метелкойИ смеется.Всё ночами участковый видитВ лунном свете:"Из девчонки толк, наверно, выйдет:Быть в балете!"Дворничиха несколько надменноРассмеялась:"Ну так что же! Ведь и я на сценуСобиралась"."На каком же это основанье?"— "Так вот… Было.Только высшего образованьяНе хватило!""Да, конечно… Если уж учиться —Надо с детства".Он уходит. И свистит, как птица,По соседству.…Дворничиха выросла в детдоме,Грубовата.Дочь родилась в орудийном громеОт солдата.На войне, уж ясно и понятно,Убивают.Этот парень не пришел обратно…И бывает,Кое-как метет она дорожки.Матерится…А у дочки луч на босоножкеСеребрится.Ходит баба в час похмелья горькийТуча тучей.…Будет, будет ваша дочь танцоркойСамой лучшей!1948
В чем убедишь ты стареющих,Завтрашний день забывающих,Спины на солнышке греющихИ о покое взывающих!Но не легко собеседоватьС юными, кто не успел ещеВсё на земле унаследовать:Капища, игрища, зрелища,Истины обнаженные,Мысли, уже зарожденные,Кисти, уже погруженныеВ краски, уже разведенные.Да! Сговориться со старымиТак же непросто, как с малыми.Движутся старые с малымиБудто музейными залами,Глядя в безумной надменности,Как на окаменелости,На золотые от зрелостиЦенностиСовременности.1948
Я помнюСдержанную наглость,Когда, потупив смутный взор,В свои права вступил он, Август,Всему и всем наперекор.И говорит:"Я был Июлем!"Он был Июлем, говорит.Идет он к полным меда ульям,Багряный лист в венце горит…Он был Июлем, говорит!А может быть, он был и Маем,Плясал, пастушек веселя,И утверждал, что стала раемДавным-давно уже Земля.Быть может!.. Но прекрасно знаемСтав Декабрем, он волчьим стаямОставил голые поля,Под серебристым горностаемБич ледянистый шевеля.И лишь тогда,Во время стужи,Оледенившей нам уста,Мы вспомнили:"О, почему жеНе различили мы спроста,Что там,В листве еще густейшей,Среди дворцов и базилик[82],ВозникВот этот августейшийНадменный лик?!"1948