Стихотворения и поэмы

Мой русский стих, живое словоСвятыни сердца моего,Как звуки языка родного,Не тронет сердца твоего.На буквы чуждые взираяС улыбкой ясною, — умей,Их странных форм не понимая,Понять в них мысль любви моей.Их звук пройдет в тиши глубокой,Но я пишу их потому,Что этот голос одинокойОн нужен чувству моему.И я так рад уединенью:

Мне нужно самому себеСказать в словах, подобных пенью,Как благодарен я тебеЗа мягкость ласки бесконечной;За то, что с тихой простотойПочтила ты слезой сердечной,Твоей сочувственной слезойМое страданье о народе,Мою любовь к моей странеИ к человеческой свободе…За все доверие ко мне,За дружелюбные названья,За чувство светлой тишины,За сердце, полное вниманья

И тайной, кроткой глубины.За то, что нет сокрытых тернийВ любви доверчивой твоей,За то, что мир зари вечернейБлестит над жизнию моей.

<1862–1864>

МОЦАРТ

Толпа на улице и слушает, как диво,Артистов-побродяг. Звучит кларнет пискливо;Играющий на нём, качая головой,Бьёт оземь мерный такт широкою ногой;Треща, визжит труба; тромбон самодовольныйГудит безжалостно и как-то невпопад,

И громко все они играют на разлад,Так что становится ушам до смерти больно.Так что ж? Вся наша жизнь проходит точно так!В семье ль, в народах ли — весь люд земного шара,Все это сборище артистов-побродягИграет на разлад под действием угара…Иные, все почти, уверены, что хорТак слажен хорошо, как будто на подбор,И ловят дикий звук довольными ушами,И удивляются, когда страдают сами.А те немногие, которых тонкий слухНе может вынести напор фальшивой ноты,Болезненно спешат, всё учащая дух,Уйти куда-нибудь от пытки и зевоты,

Проклятьем награди играющих и ихВсех капельмейстеров, небесных и земных.Люблю я Моцарта; умел он забавляться,Дурного скрипача и слушать и смеяться;Он даже сочинил чудеснейший квартет,Где всё — фальшивый звук и ладу вовсе нет;Над этим, как дитя, он хохотал безмерно,Художник и мудрец! О, Моцарт беспримерный!Скажи мне, где мне взять тот добродушный смех,Который в хаосе встречает ряд утех,Затем, что на сердце — дорогою привольнойТак просто весело и внутренно не больно!)

Середина 1860-х

СТУДЕНТ

(Посвящается памяти моего друга Сергея Астракова)