Стихотворения. Поэмы. Маскарад. Герой нашего времени

И жадный червь ее грызет, грызет, —Я думаю, тот самый, что когда-тоТерзал Саула^{185}; но порой и тотИмел отраду: арфы звук крылатый,Как ангела таинственный полет,В нем воскрешал и слезы и надежды;И опускались пламенные вежды,С гармонией сливалася мечта,И злобный дух бежал, как от креста.Но этих звуков нет уж в поднебесной, —Они исчезли с арфою чудесной…

47

И все исчезнет. Верить я готов,Что наш безлучный мир — лишь прах могильныйДругого, — горсть земли, в борьбе вековСлучайно уцелевшая и сильно

Заброшенная в вечный круг миров.Светилы ей двоюродные братья,Хоть носят шлейфы огненного платья,И по сродству имеют в добрый часВлиянье благотворное на нас…А дай сойтись, так заварится каша, —В кулачки, и… прощай планета наша.

48

И пусть они блестят до той поры,Как ангелов вечерние лампады.Придет конец воздушной их игры,Печальная разгадка сей шарады…Любил я с колокольни иль с горы,Когда земля молчит и небо чисто,Теряться взором в их цепи огнистой, —И мнится, что меж ними и землейЕсть путь, давно измеренный душой, —

И мнится, будто на главу поэтаСтремятся вместе все лучи их света.

49

Итак, герой наш спит, приятный сон,Покойна ночь, а вы, читатель милый,Пожалуйте, — иначе принужденЯ буду удержать вас силой…Роман, вперед!.. Не идет? — Ну, так онПойдет назад. Герой наш спит покуда,Хочу я рассказать, кто он, откуда,Кто мать его была, и кто отец,Как он на свет родился, наконец,Как он попал в позорную обитель,Кто был его лакей и кто учитель.

50

Его отец — симбирский дворянин,

Иван Ильич NN-ов, муж дородный,Богатого отца любимый сын.Был сам богат; имел он ум природныйИ, что ума полезней, важный чин;С четырнадцати лет служил и с миромУволен был в отставку бригадиром;А бригадир блаженных тех временБыл человек, и следственно умен.Иван Ильич наш слыл по крайней мереЛюбезником в своей симбирской сфере.

51

Он был врагом писателей и книг,В делах судебных почерпнул познанья.Спал очень долго, ел за четверых;Ни на кого не обращал вниманьяИ не носил приличия вериг.Однако же пред знатью горделивой

Умел он гнуться скромно и учтиво.Но в этот век учтивости законДля исполненья требовал поклон;А кланяться закону иль вельможеСчиталося тогда одно и то же.

52

Он старших уважал, зато и самПочтительность вознаграждал улыбкойИ, ревностный хотя угодник дам,Женился, по словам его, ошибкой.В чем он ошибся, не могу я вамОткрыть, а знаю только (не соврать бы),Что был он грустен на другой день свадьбыИ что печаль его была однаИз тех, какими жизнь мужей полна.По мне они большие эгоисты, —Всё жен винят, как будто сами чисты.

53