Стихотворения Поэмы Проза

Терем Олега (1), — мелькал мне

На ветру твой русый локон.

И нигде кругом — на камнях

Римских букв не находил я

Там, где мне мелькал твой локон,

Там, где плакал и любил я.

В дни, когда над Цицероном

Стал мечтать я, что в России

Сам я буду славен в роли

Неподкупного витии,

Помнишь, ты меня из классной

Увела и указала

На разлив Оки с вершины

Исторического вала.

Этот вал, кой-где разрытый,

Был твердыней земляною

В оны дни, когда рязанцы

Бились с дикою ордою;

Подо мной таились клады,

Надо мной стрижи звенели,

Выше — в небе — над Рязанью

К югу лебеди летели,

А внизу виднелась будка

С алебардой, мост да пара

Фонарей, да бабы в кичках

Шли ко всенощной с базара.

Им навстречу с колокольни

Несся гулкий звон вечерний;

Тени шире разрастались

Я крестился суеверней…

Побледнел твой лик, и, помню,

Ты мне на ухо пропела:

"Милый мой! скажи, какая

Речь в уме твоем созрела?

О, вития! здесь не форум

Здесь еще сердцам народа

Говорит вот этот гулкий

Звон церковный, да природа…

Здесь твое — quousque tandem (2)

Будет речью неуместной,

И едва ль понятен будет

Стих твой — даже благовестный!"

Время шло — и вот из школы

В жизнь ушел я, и объяла

Тьма меня; ни ты, о муза,

Друг мой, свет мой, не отстала.

Помнишь, — молодо-беспечны

И отверженно-убоги,

За возами шли мы полем

Вдоль проселочной дороги,

Нас охватывали волны

Простывающего жара,

Лик твой рдел в румяном блеске

Вечереющего пара,

И не юною подругой,

И не девушкой любимой

Божеством ты мне казалась,

Красотой невыразимой.

Я молчал — ты говорила:

"Нашу бедную Россию

Не стихи спасут, а вера

В божий суд или в мессию.

И не наши Цицероны,

Не Горации — иная

Вдохновляющая сила,

Сила правды трудовая

Обновит тот мир, в котором

Славу добывают кровью,

Мир с могущественной ложью

И с бессильною любовью"…

С той поры, мужая сердцем,

Постигать я стал, о муза,

Что с тобой без этой веры

Нет законного союза…

1 Олегов монастырь над Окой, в 12 верстах от Рязани.

2 Начало знаменитой фразы из речи Цицерона: "Доколе, Катилина, будешь ты злоупотреблять доверием нашим?" — Ред.

<1877>

НА ЗАКАТЕ

Вижу я, сизые с золотом тучи

Загромоздили весь запад; в их щель

Светит заря, — каменистые кручи,

Ребра утесов, березник и ель

Озарены вечереющим блеском;

Ниже — безбрежное море. Из мглы

Темные скачут и мчатся валы

С неумолкаемым гулом и плеском.

К морю тропинка в кустах чуть видна,

К морю схожу я, и

Здравствуй, волна!

Мне, охлажденному жизнью и светом,

Дай хоть тебя встретить теплым приветом!..

Но на скалу набежала волна

Тяжко обрушилась, в пену зарылась

И прошумела, отхлынув, назад:

— Новой волны подожди, — я разбилась…

Новые волны бегут и шумят,

То же, все то же я слышу от каждой…

Сердце полно бесконечною жаждой

Жду, — все темно, — погасает закат…

<1877>

У ОКНА

…И вижу я в окно, как душу холодящий

Отлив зелено-золотой,

В туманную лазурь переходящий,

Объемлет неба свод ночной.

Далекая звезда мелькает точкой белой -

И в небе нет других светил.

Громадный город спит, в беспутстве закоснелый,

И бредит, как лишенный сил…

Мысль ищет выхода — ее пугает холод,

Она мне кажется мечтой,

И не найдут ее, когда проснется город

С его бездушной суетой.

<1876>

БОЛГАРКА

Без песен и слез, в духоте городской,

Роптать и молиться не смея,

Живу я в гареме продажной рабой

У жен мусульманского бея.

Одна говорит: "Ну, рассказывай мне,

Как ваше селенье горело;

И выл ли твой муж, пригвожденный к стене,

Как жгли его белое тело…"

Другая, смеясь, говорит мне: "Ну да,

Недаром тебя пощадили:

Наш бей, уж конечно, был первым, когда

Твою красоту обнажили…"

"Ну что ж? — нараспев третья мне говорит,

Держа над лицом опахало, -

Хоть резать детей нам Коран не велит…

Но ты ли одна пострадала?!."

И злятся, что я так скупа на слова,

Внимая речам безучастным,

Глаза мои сухи, в огне голова,

Все небо мне кажется красным:

Как будто сады, минарет и дома

В кровавом стоят освещенье…

В глазах ли обман, иль схожу я с ума,

Иль это предчувствие мщенья!

Навеки тот душу отравит свою

Стыдом или жаждою битвы,

Кто в страшную душу заглянет мою

В часы безнадежной молитвы.

Прийди же, спаситель! — бери города,

Где слышится крик муэзина,

И пусть в их дыму я задохнусь тогда

В надежде на божьего сына!..

1876

СТАРАЯ НЯНЯ

Ты девчонкой крепостной

По дороге столбовой

К нам с обозом дотащилася;

Долго плакала, дичилася,

Непричесанная,

Неотесанная…

Чуть я начал подрастать,

Стали няню выбирать, -

И тебя ко мне приставили,

И обули, и наставили,

Чтоб не важничала,

Не проказничала.

Славной няней ты была,

Скоро в роль свою вошла:

Теребила меня за ворот,

Да гулять водила за город…

С горок скатывалась,

В рожь запрятывалась…

Иль, раздевшись на песке,

Ты плескалась в ручейке,

Выжимала свои косынки;

А кругом шумели сосенки,

Птички радовались…

Мы оглядывались…

Вот пришла зимы пора;

Дальше нашего двора

Не пускала нас с салазками.

Ты меня, не муча ласками,

То закутывала,

То раскутывала.

Раз, я помню, при огне

Ты чулки вязала мне

(Или платье свое штопала?),

К нам метель в окошко хлопала,

Песнь затягивала -

Сердце вздрагивало…

Ты ж другую песню мне

Напевала при огне:

"Ай, кипят котлы кипучие!.."