В час, когда пьянеют нарциссы,И театр в закатном огне,В полутень последней кулисыКто-то ходит вздыхать обо мне…Арлекин, забывший о роли?Ты, моя тихоокая лань?Ветерок, приносящий с поляДуновений легкую дань?Я, паяц, у блестящей рампыВозникаю в открытый люк.Это бездна смотрит сквозь лампы —Ненасытно-жадный паук.И, пока пьянеют нарциссы,Я кривляюсь, крутясь и звеня…Но в тени последней кулисыКто-то плачет, жалея меня.Нежный друг с голубым туманом,Убаюкан качелью снов.Сиротливо приникший к ранамЛегкоперстный запах цветов.
26 мая 1904. С. Шахматова
«Вот он — ряд гробовых ступеней…»
Вот он — ряд гробовых ступеней.И меж нас — никого. Мы вдвоем.Спи ты, нежная спутница дней,Залитых небывалым лучом.Ты покоишься в белом гробу.Ты с улыбкой зовешь: не буди.Золотистые пряди на лбу.Золотой образок на груди.Я отпраздновал светлую смерть,Прикоснувшись к руке восковой.Остальное — бездонная твердьСхоронила во мгле голубой.Спи — твой отдых никто не прервет.Мы — окрай неизвестных дорог.Всю ненастную ночь напролетЗдесь горит осиянный чертог.
18 июня 1904. С. Шахматово
Книга вторая
(1904–1908)
Вступление
(«Ты в поля отошла без возврата…»)
Ты в поля отошла без возврата.Да святится Имя Твое!Снова красные копья закатаПротянули ко мне острие.Лишь к Твоей золотой свирелиВ черный день устами прильну.Если все мольбы отзвенели,Угнетенный, в поле усну.Ты пройдешь в золотой порфире —Уж не мне глаза разомкнуть.Дай вздохнуть в этом сонном мире,Целовать излучённый путь…О, исторгни ржавую душу!Со святыми меня упокой,Ты, Держащая море и сушуНеподвижно тонкой Рукой!
На перекрестке, Где даль поставила,В печальном весельи встречаю весну.На земле еще жесткойПробивается первая травка. И в кружеве березки — Далеко — глубоко — Лиловые скаты оврага. Она взманила, Земля пустынная!На западе, рдея от холода,Солнце — как медный шлем воина,Обращенного ликом печальным К иным горизонтам, К иным временам…И шишак — золотое облако —Тянет ввысь белыми перьями Над дерзкой красою Лохмотий вечерних моих!И жалкие крылья мои —Крылья вороньего пугала —Пламенеют, как солнечный шлем, Отблеском вечера… Отблеском счастия…И кресты — и далекие окна —И вершины зубчатого леса —Всё дышит ленивымИ белым размером Весны.