Не спится мне. Зажечь свечу?Да только спичек нет.Весь мир молчит, и я молчу,Гляжу на лунный свет.И думаю: как много глазВ такой же тишине.В такой же тихий, ясный часУстремлено к луне.Как скучно ей, должно быть, плытьНад головой у нас,Чужие окна серебритьИ видеть столько глаз.Сто лет вперед, сто лет назад,А в мире все одно —Собаки лают, да глядятМечтатели в окно.
257
Как лед наше бедное счастье растает,Растает как лед, словно камень утонет,Держи, если можешь, — оно улетает,Оно улетит, и никто не догонит.
258
Январский день. На берегу НевыНесется ветер, разрушеньем вея.Где Олечка Судейкина, увы!Ахматова, Паллада, Саломея?Все, кто блистал в тринадцатом году —Лишь призраки на петербургском льду.Вновь соловьи засвищут в тополях,И на закате, в Павловске иль Царском,Пройдет другая дама в соболях,Другой влюбленный в ментике гусарском…Но Всеволода Князева ониНе вспомнят в дорогой ему тени.
259
Синеватое облако(Холодок у виска)Синеватое облакоИ еще облака…И старинная яблоня(Может быть, подождать?)Простодушная яблоняЗацветает опять.Все какое-то русское —(Улыбнись и нажми!)Это облако узкое,Словно лодка с детьми.И особенно синяя(С первым боем часов…)Безнадежная линияБесконечных лесов.
260
В глубине, на самом дне сознанья,Как на дне колодца — самом дне —Отблеск нестерпимого сияньяПролетает иногда во мне.Боже! И глаза я закрываюОт невыносимого огня.Падаю в него…и понимаю,Что глядят соседи по трамваюСтрашными глазами на меня.
261
Утро было как утро. Нам было довольно приятно.Чашки черного кофе были лилово-черны,Скатерть ярко бела, и на скатерти рюмки и пятна.Утро было как утро. Конечно, мы были пьяны.Англичане с соседнего столика что-то мычали —Что-то о испытаньях великой союзной страны.Кто-то сел за рояль и запел, и кого-то качали…Утро было как утро — розы дождливой весныПлыли в широком окне, ледяном океане печали.
262
Медленно и неуверенноМесяц встает над землей.Черные ветки качаются,Пахнет весной и травой.И отражается в озере,И холодеет на днеНебо, слегка декадентское,В бледно-зеленом огне.Все в этом мире по-прежнему.Месяц встает, как вставал,Пушкин именье закладывалИли жену ревновал.И ничего не исправила,Не помогла ничему,Смутная, чудная музыка,Слышная только ему.