Стихотворения. Рассказы. Гора

Нет, я не много накопил сокровищЗа эту жизнь.Они мне редко доставались.Потерь я больше ведал, чем находок.С протянутой рукою не стоял.А в этом самом мире —Оно цвело, сокровище, подобноКрасавице, простушке деревенской,Закрыв лицо, презрев к себе презренье, —Спокойный тамариндовый цветок.Земля бедна, и дерево не в силахПодняться в полный рост.Его одетые листвою ветвиК земле приникли. Можно ли подумать,Что к старости приблизилось оно?Вблизи расцвел лимон. Нарядно рядомОсыпан чампак множеством цветов.Канчон^{99} цветет в углу. И посвященныйЦветам благоуханным курчи^{100}Сарасвати обет свой соблюдает.Мне ясен их язык. Не раз для разговораЯ позван ими был.А только что мой слухПочувствовал неясный шепот, слышный

Из-под опущенного покрывала. Вижу —Из хижинки, на ветке тамаринда,Глядит нераспустившийся цветок,И нежно светится,И нежно пахнет,И вьются письмена по лепесткам.Уже давно живет при нашем домеСтаринный тамаринд, знакомый с детства.Как божество стоит он, как хранительСеверо-западного края неба.Он — как слуга, прижившийся в семье.Он сверстник прадедов,Свидетель многихРождений и поминок в этом доме,Ученый брахман нашего семейства.Кто им владел в прошедших поколеньях?Пожалуй, было большеИмен опавших, чем опавших листьев.О многих — памятьТакая ж тень, как тень под тамариндом.Здесь, у его корней, была конюшня,Где стук копыт тревожил помещеньеПод черепичной крышей.Но век езды на лошадях давно ужС покрикиваньем конюхов остался

На берегу былого, вдалеке.Умолкло ржание.Картины векаУже сверкают красками иными,А борода, расчесанная гордоСардаром-кучером, с его походкой важнойСо всею пышной роскошью тех дней,Навеки удалилась за кулисы,Где декораций свалено старье.В лучистом солнце, утром, к десятиЖдала коляска здесь, у тамаринда,И отправлялась в школу каждый деньС бессильной неохотой мальчугана,Сквозь уличную шумную толпу.И мальчуган теперь уже не тот —Лицом, душой и положеньем в мире.А тамаринд все тот же. Он молчит,В себя ушедший, в самосозерцанье,Не поводя и бровью на людейС их вечно переменчивой судьбою.Мне вспомнился один из дней.Шел дождьОт сумерек всю ночь, не затихая.А утром — мутно,

Как в глазах безумца.Ослепшая, без цели, бьется буряОгромной птицей в клетке мирозданьяКрылами о невидимые прутья.Вся улица заполнена водою.Двор затопило.Стоя на веранде,Я вижу — с гневом смотрит в небоВерхушка тамаринда, как отшельник,Руками веток небо обличая.Молчат дома, они остолбенели,У них нет речи, чтоб ответить словомНа злодеяния небес.И толькоВ движеньях листьев тамаринда былоРазгневанное восклицанье, былоПроклятье дерзкое — среди оцепеневшихКирпичных стен, он представлял одинНа кругозоре, бледном от дождя,Великий лес.Сменялись весны веснами иными —В почете были бокул и ашок.Казалось мне, что тамаринд — привратникНаружных врат весны — царя времен.И кто бы мог в то время догадаться,

Что под корою грубой великанаТаится нежность красоты?Все помнят,Как он надменен в пышном тронном залеДворца весны.В его цветах сегодня мне представленГандхарва Читраратха — колесничий,Что Арджуну, сражаясь, победил^{101}.Теперь один, вполголоса и втайне,Поет он песню в райских кущах Индры.О, если б я, поэт, тогда — подросток,Постигнуть мог в какое-то мгновенье,Как этот старец молодостью пьян, —Я, может быть,Однажды, юным утром,Встревоженным жужжанием пчелы,Сорвал бы грозди нежные цветовИ пальцами дрожащими подвесилНа радостно зардевшееся ухо,Ты знаешь — чье.И если б ты: «Как звать цветок?» — спросила,Я бы ответил:«Теплый отблеск солнцаСейчас упал тебе на подбородок.Найди ему какое-нибудь имя —Я назову тем именем цветок».