Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Судья. Что я опять не так сказал? Я вовсе не это имел в виду. Я только хочу сказать, что когда интересы так противоречивы…

Советник. В Третьей империи нет противоречий.

Судья. Конечно, конечно. Разве я спорю? Что ты каждое мое слово как на аптекарских весах взвешиваешь?

Советник. Почему бы и нет? Я судья.

Судья (обливаясь потом). Если бы стали взвешивать на весах каждое слово каждого судьи, дорогой Фей! Да я готов разобрать это дело самым тщательным, самым добросовестным образом, но мне должны сказать, какое решение диктуется высшими интересами. Если я решу, что еврей не выходил из магазина, разозлится домовладелец… нет — компаньон… я уже совсем запутался… а если я признаю, что спровоцировал штурмовиков безработный, то домовладелец, фон… постой, постой, как раз фон Миль хочет, чтобы… За что меня сажать в глухую дыру в Померании? У меня грыжа, и я не хочу связываться со штурмовиками, и, наконец, у меня же семья, Фей! Хорошо моей жене говорить, чтобы я просто разобрал, как было дело. После этого в лучшем случае очнешься в больнице. Разве я ставлю вопрос о налете? Я ставлю вопрос о провокации. Так что же от меня хотят? Я, конечно, засужу не штурмовиков, а еврея или безработного, но которого из них засудить? Как мне выбрать между безработным и евреем, иначе говоря, между компаньоном и домовладельцем? В Померанию я ни за что не поеду, уж лучше в концентрационный лагерь! Это же невозможно, Фей. Что ты на меня так смотришь, точно я подсудимый! Ведь я же, кажется, на все готов!

Советник

(встав с кресла). В том-то и дело, что одной готовности мало, дорогой мой.

Судья. Как же я должен решить?

Советник. Предполагается, господин Голь, что совесть подсказывает судье его решение. Запомните это! Имею честь.

Судья. Ну конечно. Совесть и разумение. Но в этом, данном случае что я должен выбрать? Скажи, Фей!

Советник уходит. Судья, онемев, смотрит ему вслед. Звонит телефон.

(Снимает трубку.) Да?… Эмми?… От чего отказались? От партии в кегли?… Кто звонил?… Адвокат Приснитц?… Он-то откуда знает? Что это значит? Это значит, что я должен вынести приговор. (Вешает трубку.)

Входит служитель. Явственно доносится шум из коридора.

Служитель. Дело Геберле, Шюнта и Гауницера, господин судья.

Судья (собирает бумаги). Иду.

Служитель. Господина председателя окружного суда я посадил на места для прессы. Он ничего, остался доволен. А вот господин генеральный прокурор отказался сесть на скамью свидетелей. Он, видимо, хотел сесть за судейский стол. Но тогда вам, господин судья, пришлось бы слушать дело, сидя на скамье подсудимых! (Глупо смеется своей шутке.)

Судья.

Нет-нет, туда я ни за что не сяду.

Служитель. Не сюда, не сюда, вот в эту дверь. А где же папка с обвинительным заключением?

Судья (окончательно потеряв голову). Да, она мне нужна, а то я, пожалуй, не буду знать, кто обвиняемый, что, а? Так куда же нам все-таки посадить генерального прокурора?

Служитель. Да вы книжку с адресами захватили, господин судья. Вот ваша папка. (Сует ему под мышку.)

Судья, вытирая пот, в полном смятении выходит.

ЖЕНА-ЕВРЕЙКА

Идут на еврейках женатые,Изменники расы завзятые.Их спарят с арийками тут,Блондинкой заменят брюнетку,И, словно в случную клетку,Насильно в расу вернут.

Франкфурт, 1935 год. Вечер. Жена укладывает чемоданы. Она выбирает вещи, какие нужно взять с собой. Иногда она вынимает уже уложенную вещь и снова ставит ее на место, а взамен укладывает другую. Долго она колеблется, взять ли ей большую фотографию мужа, стоящую на комоде. В конце концов она оставляет ее. Устав от сборов, она присаживается на чемодан, подперев голову рукой. Потом встает, подходит к телефону и набирает номер.