Стихотворения разных лет

В полях густеющая мгла,

И сосен кровь благоуханная —

Светлотекущая смола.

И кто-то мне родимым голосом

Все то же на ухо твердит, —

Так в сентябре несжатым колосом

Пустая нива шелестит.

Но тайна слов тех не разгадана…

Гори, последний свет, гори,

И смолью сосен, дымом ладана

Курись, кадильница зари!

12 августа 1910

«Затихших волн сиянье бесконечно…»

Затихших волн сиянье бесконечно

Под низким, жарким солнцем декабря.

Прозрачно все и так нетленно-вечно,

Как мотылек в обломке янтаря.

Багровых скал в бездонной чаше синей

Волшебное сомкнулося кольцо.

У ног моих ночной седеет иней,

И дышит зной полуденный в лицо.

О, зимних дней уютная короткость,

В очаровании застывший лес,

И хвойных игл недвижимая четкость

В неизъяснимой ясности небес.

О, райская, блаженная пустыня,

Где и доднесь, как древле, сходит Бог,

Где все — одна любовь, одна святыня —

Уже и здесь нездешнего залог.

И пусть на миг, — но сердце не забудет

Того, что ныне сердцем я постиг.

И знаю: там уже навеки будет,

     Что здесь — на миг.

1910

Эстерель-Агэ

«Как наполняет храм благоуханье…»

Как наполняет храм благоуханье

      Сожженных смол,

Так вересков наполнило дыханье

      Вечерний дол,

И сладостно, как бред любви, жужжанье

      Декабрьских пчел.

<1912>

ОСЕННЕЕ-ВЕСЕННЕЕ

1. «Еще роса на сжатый колос…»

Еще роса на сжатый колос

Хрустальной сеткой не легла,

И желтых лент в зеленый волос

Еще береза не вплела.

О, как медлительно прощанье

Склоненных солнечных лучей!

О, как торжественно молчанье

Уже пустеющих полей!

И мнится: кончены боренья,

Исчезло время, смерть и зло, —

И видит вновь, как в день творенья,

Господь, что все добро зело.

2. «Купальницы болотные…»

Купальницы болотные,

Вы снова зацвели,

О, дети беззаботные,

Доверчивой земли!

Поля уже пустыннее,

Леса уже молчат,

А ваш еще невиннее

Весенний аромат.

Весенние, осенние, —

Начало и конец,

Еще мне драгоценнее

Ваш золотой венец.

Вы снова пламенеете,

Как будто в первый раз:

Вы любите, вы смеете, —

И август — май для вас.

<1913>

НЕ-ДЖИОКОНДЕ

И я пленялся ложью сладкою,

Где смешаны добро и зло;

И я Джиокондовой загадкою

Был соблазнен, — но то прошло;

Я всех обманов не-таинственность,

Тщету измен разоблачил;

Я не раздвоенность — единственность

И простоту благословил.

Люблю улыбку нелукавую

На целомудренных устах

И откровенность величавую

В полумладенческих очах.

Люблю бестрепетное мужество

В пожатье девственной руки

И незапятнанное дружество

Без угрызенья и тоски.

Я рад тому, что ложью зыбкою

Не будет ваше «нет» и «да».

И мне Джиокондовой улыбкою

Не улыбнетесь никогда.

1913

«О, как порыв любви бесплоден…»

О, как порыв любви бесплоден,

Мой огонек в ночных степях!

Как бесполезно я свободен,

Как безнадежно ты в цепях!

Но пусть нас ужас ждет безвестный,

Пусть вся в крови, едва дыша

И падая под ношей крестной,

Влачится бедная душа.

Любовь есть ожиданье чуда,

Любовь безумно чуда ждет,

Не знаю, как, когда, откуда, —

Но знаю, что оно придет.

<1914>

«Все кончается смертью, все кончается сном…»

Все кончается смертью, все кончается сном.

Буйных надежд истощил я отвагу…

Что-то устал я… ну-ка прилягу…

Все кончается смертью, все кончается сном.

Гроб — колыбель… теперь и потом…

Было и будет, будет и было…

Сердце любило, сердце забыло…

Все кончается смертью, все кончается сном.

<1914>

ОТШЕЛЬНИК И ФАВН

Из Гете

Раз отшельник повстречал

Козлоногого в пустыне.

«Я пришел к твоей святыне, —

Так смиренно Фавн сказал, —

Помолись-ка в добрый час,

Чтобы в рай пустили нас».

«Я бы рад, — подвижник строгий

Отвечает, — но прости:

Не дадут вам козьи ноги

В царство Божие войти».

«Чем мешает, — Фавн ответил,

Вам козлиная нога?

Уж не слишком ли строга

Ваша милость? Я заметил,

Как входили в рай святой

И с ослиной головой!»

<1914>

«Опять горит меж темных сосен…»

Опять горит меж темных сосен

Весны вечерняя звезда,

И всех увядших милых весен

Мне вспоминается чреда.

И пусть тоскую неутешней

С весною каждою, но есть

В дыханье первом неги вешней

Для сердца слышащего весть.

И пусть вся жизнь — глухая осень;

Ведет в правдиво-лживом сне

Меня чреда увядших весен

К неувядающей весне.

1914

«О, мука вечной жажды…»

О, мука вечной жажды!

О, тщетная любовь!

Кто полюбил однажды,

Тот не полюбит вновь.

Смиренью учат годы:

Как все, терпи, живи;

Нет любящим свободы,

Свободным нет любви.

Узла ты не развяжешь,

Не сможешь ты уйти

И никогда не скажешь:

«Я не люблю, — прости».

Но жизни злая сила

Навек меня с тобой,

Как смерть, разъединила

Последнею чертой.

Мы любим и не любим,

Живем и не живем;

Друг друга не погубим,

Друг друга не спасем.

И, как о милой тени,

Хотел бы я рыдать,

Обняв твои колени, —

И ничего не ждать.

1914

«Я от жажды умираю…»

Я от жажды умираю,

Дай мне пить, — тебя молю.

Грех ли, свято ли, — не знаю,

Только знаю, что люблю.

Заколдованного круга

Никогда не разомкнешь,

И таинственного друга

От себя не оттолкнешь.

Счастлив я или страдаю,

Гибну я или гублю,

Ничего уже не знаю, —

Только знаю, что люблю.

1914

«Пусть же дьявол ликует…»

Пусть же дьявол ликует,

Как еще никогда;