Стихотворения Владимира Бенедиктова

День угаснул – потемнелиВоды, рощи и поля;Как младенец в колыбели,Спит прекрасная земля.Сон ее благоговейноДобрый гений сторожит;

Все так мирно, все молчит,Только ветер тиховейныйВ час, как дремлет дол и сад,Розмаринный и лилейныйПереносит аромат.Вот и он – красавец ночи-Месяц по небу взошел,

И на спящую навелОн серебряные очи.Реже сумрак, свет темней,И как будто из лучейВдруг соткалось покрывалоИ на грудь земли упало.

О месяц, месяц, сколько разТы в небе весело сияешь,Но как же мало светлых глаз,Как много слез ты озаряешь!Тебя не тот с тоскою ждет,Кто не изведал с роком битвы,Кто благодарные молитвы

За день свой ночью отдает!Но от восхода до закатаТот глаз не сводит от тебя,Чья жизнь утратами богата,Кто часто плакал про себя![5] и проч.

В стихотворениях г. Бенедиктова все не досказано, все неполно, все поверхностно, и это не потому, чтобы его талант еще не созрел; но потому, что он, очень хорошо понимая и чувствуя поэзию воспеваемых им предметов, не имеет этой силы фантазии, посредством которой всякое чувство высказывается полно и верно. У него нельзя отнять таланта стихотворческого; но он не поэт. Читая его стихотворения, очень ясно видишь, как они деланы. Если г. Бенедиктов будет продолжать свои занятия по стихотворной части, то он со временем выпишется, овладеет поэзиею выражения, выработает свой стих, не будет делать этих детских промахов, на которые я указал выше; словом, будет писать так же хорошо, как г. Трилунный, г. Шевырев, г. М. Дмитриев, но едва ли когда-нибудь будет он поэтом. Первые стихи поэта похожи на первую любовь: они живы, пламенны, естественны, чужды изысканности, вычурности, натяжек; но таковы ли первые стихи г. Бенедиктова? Дай бог, чтобы мое предсказание оказалось ложным и нелепым, чтобы мои основания, которыми я руководствовался в моем суждении, были опровергнуты фактом: мне было бы очень приятно обмануться таким образом! Но до тех пор, пока это не сбудется, я останусь тверд в своем мнении, которое не есть следствие личности или каких-нибудь расчетов, но следствие любви к истине. В заключение скажу, что как ни неестественно обмануться стихами г. Бенедиктова, но изданная им книжка в наше прозаическое время многими может быть принята за поэзию. Словом, если г. Бенедиктов не оставит своих стихотворных занятий, он скоро приобретет себе большой авторитет; его стихи будут приниматься с радостию во всех журналах, во многих будут расхваливаться по крайней мере года два: а что будет после?.. То же, что стало теперь с стихотворцами, которых так много было в прошлом десятилетии и из которых многие обладали талантом повыше г. Бенедиктова… Увы! что делать! Река времени все уносит, все истребляет, и немного, очень немного всплывает на ее сокрушительных волнах!..