Стиляги. Как это было

– Ну, пока, Мэл? – Полли шагнула к дверям.

Мэлс поймал ее за руку.

– Подожди… А ты ничего не хочешь сказать?

– Хочу, – кивнула Полли.

Поезд тронулся дальше, набирая скорость.

– Что?.. Не слышу!.. – Мэлс со счастливой улыбкой наклонил к ней голову.

– Ты дурак, Мэл!

Улыбка спозла с его лица.

– Надо было столько времени строить из себя неизвестно что, вместо того чтобы просто сказать эти слова! – крикнула она…

Они целовались у колонны под осуждающими взглядами пассажиров. Полли стояла босыми ногами на высоких ботинках Мэлса посреди натекшей с мокрой одежды лужи.

Брусницын-старший заглянул в комнату к сыну. Фред, подстелив газету, красил поскуливающего Капитала в розовый цвет.

– Пожалел бы бессловесное животное, – сказал отец. – Зеленый или желтый – куда ни шло, но розовый, согласись, это перебор! Зайди ко мне…

Он сел в кресло в кабинете и показал Фреду, чтобы тот закрыл дверь.

– Федор, – начал он. – Я каждый раз звоню тебе с дачи перед выездом. У тебя вполне достаточно времени прибраться. Почему я нахожу в собственном кабинете этот бронежилет? – он вынул из ящика стола лифчик.

– Ну, Бетси, оторва! – прыснул Фред. Забрал у отца улику. – Извини, пап.

– Размер, конечно, аппетитный, но почему этим надо заниматься в моем кабинете? Что здесь, – оглядел он книжные шкафы и модели самолетов, – может навеять эротические мысли? Я понимаю, можно оставить в гостях заколку, шарфик… невинность, в конце концов, но объясни, как можно уйти без лифчика? И потом, Федор, однажды что-нибудь подобное найдет мама, и тогда у меня, а не у тебя будут проблемы!

– Все-все-все! – замахал руками Фред. – Извини, пап. Сам лично каждую на выходе буду проверять! – Он взялся за ручку двери.

– Подожди, – остановил его отец. – Я хочу с тобой поговорить. Сядь…

Он закурил, прошелся по кабинету.

– Теперь давай серьезно… Да убери ты его куда-нибудь! – взорвался отец. – Еще не хватало о таких вещах разговаривать с лифчиком в руке!

Фред сунул его в карман.

– Да, пап.

Отец присел перед ним на край стола.

– Федор, я вчера говорил с замминистра. Возможно – и я сделаю все, чтобы эта возможность стала реальностью, – тебя пошлют на полгода на стажировку в Соединенные Штаты…

– В Америку? – подскочил Фред.

– Да. Я хочу, чтобы ты правильно все понимал. Это не увеселительная прогулка – это первая ступень посвящения. Если все пройдет нормально, ты вернешься, закончишь институт и поедешь туда на работу помощником третьего секретаря посольства. А теперь скажи – хочешь ты этого или нет?

– О чем разговор, пап! – развел руками Фред.

– Я спрашиваю – да или нет? – повысил голос отец. – Подумай и скажи мне, хочешь ли ты этого и готов ли ты сделать все, чтобы это произошло?

– Да.

– Хорошо, – отец снова прошелся по кабинету. – Тогда три условия. Первое – завтра ты снимаешь этот наряд и надеваешь одежду рядового советского гражданина. Потом идешь в парикмахерскую и меняешь этот замечательный кок на идеологически выдержанный полубокс. Второе, – он остановился перед Фредом. – Завтра ты последний раз видишься со своими друзьями!

Фред поднял на него глаза.

– По крайней мере, на эти три месяца до отъезда… Федор, ты едешь в Америку, в логово классового врага. Ты представляешь, как тебя будут проверять? Ты представляешь, сколько завистников дышат тебе в затылок и целятся на твое место? Достаточно одного доноса, одного шепотка – и ты за бортом! Пойми, я не собираюсь на тебя давить, ты сам должен – сейчас, в этом кресле – принять решение… Я в твои годы, в двадцатых, тоже отплясывал чарльстон в нэпманских кабаках. Поверь на слово, вот это ваше брожение туда-сюда по Бродвею, – указал он за окно, – это жалкая пародия на то, что было у нас! Но я вовремя ушел. А те, кто остался, – ты понимаешь, что с ними случилось в тридцатые? Детскими болезнями надо болеть в детстве. А в зрелом возрасте они дают тяжелые осложнения… Извини, я говорю циничные вещи, но есть правила игры. Или ты их принимаешь – или иди точить болты на завод!

– А третье? – спросил Фред.

– Ну, это ерунда. Тебе надо жениться.

– Тоже завтра?

– Нет, конечно. Можно на следующей неделе.

– Кого я найду за неделю? Бетси только…

– Какая Бетси? – заорал отец. – Это должна быть среднестатистическая, правоверная советская жена. Возьми хоть эту… как ее… дочку академика Куприянова. Она со школы смотрит на тебя глазами недоенной коровы.

Фред закатил глаза.

– Только по приговору Верховного суда!

– Да не относись ты к этому так серьезно! – досадливо сказал отец. – Это на уровне костюма и прически. В конце концов, разведешься потом, двадцатый век на дворе… Хотя мы с твоей мамой неплохо живем, правда?

Веселая компания стиляг с Фредом во главе стремительным шагом двигалась по Бродвею, рассекая толпу темно-синих граждан. Разом встали, обернулись к витрине с манекенами, скопировали их нелепые позы и унылые лица – и двинулись дальше.