Читаем Стиляги. Как это было полностью

Советский Союз отставал от западных стран и в поп-музыке, и в киноиндустрии, и в индустрии моды. Но при этом первая субкультура в СССР – стиляги – появилась ненамного позже, чем подобные движения в Европе и Северной Америке. Ясно, что тогда еще слова “субкультура” никто не знал и первых парней, которые надевали узкие брюки и длинные пиджаки с широкими плечами, делали из волос коки и слушали джаз, большинство советских граждан воспринимало как молодых придурков, которым обязательно надо выделиться из толпы. Но примерно таким было отношение обывателя и к “дальним родственникам” советских стиляг – “зут-сьютс” сороковых годов в Америке или “тедди-боям” пятидесятых в Великобритании.

Считается, что “zoot suits” – костюмы с огромными, подбитыми ватой плечами и сильно суженными к щиколотке брюками (пиджаки и брюки стиляг в СССР десятилетием позже были очень похожи на них) – появились в тридцатых годах двадцатого века в Гарлеме, черном районе Нью-Йорка, и были связаны с местной джазовой сценой. Правда, там их называли “drapes”. Само же слово “zoot”, согласно оксфордскому словарю, – это искаженное произнесение слова “suit” – “костюм” – жившими в США выходцами из Мексики – “pachucos”. Сленг “pachucos” был смесью английского и испанского, и именно благодаря им костюмы “zoot suits” вошли в историю.

“Pachucos” сделали его своей униформой, а главной задачей их субкультуры было сопротивление шовинизму со стороны белого населения США. Еще одним атрибутом “pachucos” был танец “pachuco hop”: в нем парень практически не двигался (дабы не испортить костюм), он только подставлял партнерше руку, а она старательно вертелась вокруг него. Белые американцы с подозрением и опаской поглядывали на одетых в огромные пиджаки мексиканских парней, и многие считали “pachucos” криминалами. Конечно, криминалы среди них были, но считать бандитом любого, надевшего длинный пиджак с подбитыми ватой плечами было глупо.

В марте 1942 года Комитет военной промышленности США выпустил закон, ограничивающий количество ткани, используемое при пошиве одежды. Эти правила, по сути, запретили производство “zoot suits”, и большая часть производителей прекратила выпускать и рекламировать эти костюмы. Тем не менее спрос на “zoot suits” не уменьшился, и сеть полуподпольных портных в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке продолжала их изготовлять. Ткань для костюмов приходилось доставать подпольными способами, так что в определенной среде ширина брюк “zoot suit” стала неким символом, а для многих американцев, в особенности для военных, тот же костюм стал ассоциироваться с непатриотичностью. В августе того же года произошли крупные расовые столкновения между “pachucos” и расквартированными в Калифорнии американскими военными, причем порой единственной виной мексиканцев, с которыми завязывались драки, было то, что они были одеты в “zoot suits”. Мексиканцы ответили массовыми беспорядками. Насилие продолжалось еще около года, пока решение о расквартировании военных не было отменено. А костюм “zoot suit” и вся субкультура “pachucos” стали символом протеста против обывательского большинства и шовинизма.

В тридцатые годы в гитлеровской Германии (преимущественно в Гамбурге и Берлине) существовало движение молодых людей – в основном выходцев из семей среднего класса, – не желающих вступать в нацистскую молодежную организацию “гитлерюгенд”, слушавших джаз и свинг и одевавшихся в соответствующем стиле. Их называли свинг-кидс (по-немецки – Swingjugend). При нацистском режиме заниматься подобными вещами было более опасно, чем быть стилягой в СССР: за “кок” и узкие брюки могли выгнать из комсомола и из института, но, по крайней мере, не сажали в тюрьму и не расстреливали. А нацистская идеология однозначно не принимала джаз, который исполняли главным образом черные музыканты. Вместе с абстрактной живописью джаз относили к категории “дегенератского искусства”. “Свободная любовь”, присутствующая в джазовой лирике, также противоречила “моральному кодексу истинного арийца”. Поначалу свинг-кидс были аполитичны, интересуясь в основном музыкой и модой, но по мере того, как нацистский режим укреплялся, они все больше уходили в оппозицию к нему, относясь к атрибутам Третьего рейха с издевкой: например, они приветствовали друг друга “Swing heil!”, прикалываясь над нацистским приветствием “Sieg Heil!”. Кстати, одежда свинг-кидс вполне напоминала стиль американских зут-сьютс: длинные пиджаки, часто – в клетку, удобные для танцев туфли на резиновой подошве, шарфы ярких цветов. Девушки обычно носили длинные распущенные волосы и обильно использовали макияж. Между собой свинг-кидс общались на сленге, состоящем из множества англицизмов (позже подобный сленг появится и у стиляг СССР).

Перейти на страницу:

Все книги серии Смотрим фильм — читаем книгу

Остров
Остров

Семнадцатилетний красноармеец Анатолий Савостьянов, застреливший по приказу гитлеровцев своего старшего товарища Тихона Яковлева, находит приют в старинном монастыре на одном из островов Белого моря. С этого момента все его существование подчинено одной-единственной цели — искуплению страшного греха.Так начинается долгое покаяние длиной в целую человеческую жизнь…«Повесть «Остров» посвящена теме духовной — возрождению души согрешившего человека через его глубокое покаяние. Как известно, много чудес совершает Господь по молитвам праведников Своих, но величайшее из них — обновление благодатью Божией души через самое глубокое покаяние, на которое только способен человек». (Протоиерей Аристарх Егошин)«Такое чувство, что время перемен закончилось и обществу пора задуматься о вечности, о грехе и совести». (Режиссер Павел Лунгин)

Дмитрий Викторович Соболев , Дмитрий Соболев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера
Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

«Кристофер Нолан: фильмы, загадки и чудеса культового режиссера» – это исследование феномена Кристофера Нолана, самого загадочного и коммерчески успешного режиссера современности, созданное при его участии. Опираясь на интервью, взятые за три года бесед, Том Шон, известный американский кинокритик и профессор Нью-Йоркского университета, приоткрывает завесу тайны, окутавшей жизнь и творчество Нолана, который «долгое время совершенствовал искусство говорить о своих фильмах, при этом ничего не рассказывая о себе».В разговоре с Шоном, режиссер размышляет об эволюции своих кинокартин, а также говорит о музыке, архитектуре, художниках и писателях, повлиявших на его творческое видение и послужившими вдохновением для его работ. Откровения Нолана сопровождаются неизданными фотографиями, набросками сцен и раскадровками из личного архива режиссера. Том Шон органично вплетает диалог в повествование о днях, проведенных режиссером в школе-интернате в Англии, первых шагах в карьере и последовавшем за этим успехе. Эта книга – одновременно личный взгляд кинокритика на одного из самых известных творцов современного кинематографа и соавторское исследование творческого пути Кристофера Нолана.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Том Шон

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины — персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России.Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы — три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в ХX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960‐х годов в Европе.Светлана Смагина — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино
Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство