Стиляги. Как это было

В тридцатые годы термином Boogie Woogie начали называть любой свинговый танец, исполняемый в быстром темпе. В годы Второй мировой войны американские солдаты завезли в Европу так называемый “East Coast Swing” – “Свинг Восточного побережья”, который был крайне популярен в сороковых и начале пятидесятых годов. Считается, что нечто похожее на “Свинг Восточного побережья” танцевали и стиляги в СССР.

Александр Петров:

Старый коллекционер музыки мне рассказывал, что в тридцатые годы запрещали танцевать танго на танцах. И когда люди начинали его танцевать, то подходили и разбивали пары: танцуйте вальс, более скромные танцы, но ни в коем случае не сентиментальное и эротичное танго.

Валерий Попов:

Сейчас так не танцуют, сейчас дискотеки какие-то бесконтактные. А тогда надо было обязательно прижать – и с выпадами, заломать даму до пола. Помню, такой был Хавский – он показывал, как красиво танцевать. У него был парик прилизанный, какой-то фрак потертый и орден Красной Звезды.

Тогда такая была интересная идеология: буги-вуги называли молодежным танцем. Рок-н-ролл маскировался под “спортивный танец”. И вот Хавский – ему, наверно, лет девяносто было, супруге его лет семьдесят или восемьдесят, – они изображали, как правильно танцевать рок-н-ролл, показывали, что он может быть красив, что он не должен быть эротичным и преступным. И они такие маленькие, худенькие… А комсомольцы потом закрывали клубы.

Я помню, однажды оказался в молодежном лагере около Сочи и там как-то разорился, все прогулял и поступил в джаз – подрабатывал на маракасах. Целый месяц прожил в какой-то халупе с джазистами. Замечательное было лето. И там поляки, венгры, чехи, немцы… Вольница такая была нравов… Побеждала свобода и демократия. Но это уже были шестидесятые.

Много таких было точек – я их прохожу с волнением. На Большой Морской, где я живу, был Дом культуры работников связи. “ДК случайных связей” мы его называли. И там тоже такое было “гнездо разврата”. Там шарик под потолком крутился из зеркальных кусочков, гасили свет – и такие снежинки по залу крутились. Атмосфера полутьмы. Сейчас дискотеки не сравнишь с прежними танцами: как-то все там вихляются поодиночке и расходятся поодиночке – как пришли, так и расходятся. А тогда надо было кого-нибудь подцепить, куда-то затащить, в какой-нибудь подъезд, долго стоять, не выпускать спутницу из цепких объятий, потом она вырывалась, убегала в общагу или к маме. Жизнь была чрезвычайно густой, я бы сказал, вязкой. Всю неделю ждал – чтобы суббота, и на танцы. Бодро, интересно. По-моему, сейчас приглаженнее жизнь и нет такого.

Были оркестр под управлением Атласа и оркестр Лундстрема – они все эти буги изображали как сатиру и сопровождали “разоблачительными” текстами, но все плясали. “Может, он больной, бедняга, может, просто-напросто стиляга”. Такой сатирический текст, но самое настоящее буги-вуги. Песня была очень заводная, и все знали, что, как только начинается вступление, нужно хватать барышню и изображать буги в центре зала. В середине, как правило, образовывался кружок и четыре пары виртуозов. Алик Фишер такой был – впоследствии большой ученый, – вот он потрясающий был рок-н-роллист. Девушки летали просто как куклы – чуть не до потолка. Он кидал их, и все сходилось – акробатика потрясающая: бросить, поймать, снова перекрутить. Дама у него колесом ходила, солнышки делала, сальто, и Алик успевал ее подхватывать. Азарт такой, что это мы гуляем, наша взяла. Все эти вечера совершенно были волшебные.

Валерий Сафонов:

И рок, и твист плясали, можно сказать, все штатники. И все стиляги. Я не мог, к сожалению, – вероятно, у меня данных не было для плясок. Вот твист я разучил – он попроще. Рок-н-ролл танцевать не возбранялось. Но редко кто умел красиво, по-настоящему, танцевать рок-н-ролл.

Танец довольно сложный все-таки.

Олег Яцкевич:

На танцах раз – и запретили джазовую музыку. Па-де-катр танцуйте, па-д-эспань. Такие танцы бальные – я их до этого никогда не знал. Польку танцуйте. В Мраморном зале ДК имени Кирова на Васильевском острове собирался весь молодняк. Объявляли: медленный танец. Это танго было. И тут надо было уже шустрить насчет девочек и прочего.

Проводились еще “ночники”, где собирались в том числе и стиляги. В школьных актовых залах. Двести шестая школа на Фонтанке была очень известна этими “ночниками”. Туда приезжал оркестр. Саксофонист Кондат, бывший утесовский. Он уже пожилой дядька тогда был, халтурил. Тромбонист Давид, который внешне как две капли воды был похож на Гленна Миллера, только, может быть, росточка меньше. Коля Носов – трубач. Попасть на этот “ночник” было – как на прием к Путину.