Стилист

– Скорее всего, – согласился Устинов. – Такое впечатление часто складывается, когда изготовление тиража по тем или иным причинам задержалось. Срок по договору течет, а тираж не готов. Его привозят из типографии буквально за месяц-другой до истечения срока авторского договора, естественно, что за такой короткий срок издательство не успевает полностью продать книги. Если строго следовать букве закона, это, конечно, нарушение, потому что право на распространение тиража у издательства кончается одновременно со всеми остальными правами, переданными им автором или переводчиком. Но в этих случаях мы, разумеется, закрываем глаза. Тираж был отпечатан законно и в оговоренных размерах, с прибыли уплачен налог, а то, что изготовление тиража задержалось – форс-мажорные обстоятельства. Например, в типографии случился пожар или транспорт, которым книги перевозили, попал в аварию. Издательство и без того терпит убытки, за что ж его еще дополнительно наказывать, запрещая распространять тираж? Несправедливо. Или вы так не считаете?

– Вы правы. Об этом я как-то не подумала, – призналась Настя.

– А об этом никто не думает, если не занимается издательскими проблемами, – уколол ее Устинов. – Уверяю вас, множество вещей, которые на взгляд дилетанта выглядят как нарушение, на самом деле имеют свои вполне законные основания и объяснения. Вы уж мне поверьте.

«Ну и ладно, – думала Настя, возвращаясь на работу. – Ну и пусть у налоговой полиции на них ничего нет. Все равно я их выведу на чистую воду. Потому что я уже знаю, какую игру они ведут. Все их деньги распиханы по банкам в Европе и Америке, но я докажу, откуда эти деньги берутся. Потому что деньги это такие огромные, что за них, уж точно, можно пойти на убийство. И прибыли от «левых» тиражей – просто детский лепет по сравнению с этими суммами. А главное – по сравнению с тайной, за сохранение которой они выплачиваются».

– Мне придется огорчить вас, Мишенька, – сказала она Доценко, когда тот вечером появился на Петровке. – Вы обознались. Устинов с любовницей Есипова не знаком и вообще «Шерханом» не занимается. Вы хорошо разглядели того мужчину, которого видели с Оксаной?

– Да, мне казалось, что это именно Устинов, – растерялся Доценко. – Конечно, я стоял довольно далеко… Неужели ошибся?

– Выходит, что так, – кивнула она. – Вспомните, как много похожих друг на друга мальчиков проходят у нас по делу Черкасова. Тот, кто хорошо их знает, конечно, их не перепутает, а тот, кто видел один-два раза, вполне может принять одного за другого. Внешность людей на самом деле не так уж разнообразна, как мы порой думаем, и ошибки в узнавании случаются чаще, чем хотелось бы. Не расстраивайтесь. Кстати, этого мужчину, похожего на Устинова, надо обязательно найти. Это подход к Оксане, а может быть, и зацепка, если она изменяет Есипову, но не хочет, чтобы Кирилл об этом узнал.

«Найти мужчину, похожего на Устинова» означало, что нужно снова день и ночь следить за Оксаной, пока она вновь не встретится с этим своим знакомым. Легче сказать, чем сделать. Потому что время неумолимо идет, преступление не раскрывается, зато совершаются новые убийства, по которым нужно работать, а личный состав оперативных подразделений почему-то не имеет привычки размножаться простым делением. Людей остается все столько же, а работы становится все больше. В этих условиях тратить время и силы на тупое хождение по пятам за красивой манекенщицей в ожидании, пока она не встретится с одним из своих знакомых – непростительная глупость и непроизводительные трудозатраты. Ситуацию надо было брать под контроль и полностью управлять ею, только тогда появлялась хоть какая-то надежда что-нибудь успеть в разумные сроки.

Занимаясь отработкой связей и окружения Марины Собликовой по кличке Газель, Миша Доценко нашел одного толкового паренька, который знал, конечно, что воровать некрасиво, но знанием этим пренебрегал, ибо обладал и другим не менее полезным знанием: если дружить с милицией, ну, по крайней мере не ссориться с ней в открытую, то можно и воровать, если не наглеть при этом. Паренек этот со странной кличкой Икона, никоим образом не связанной с его воровскими пристрастиями, поломавшись для виду, согласился работать на Доценко, правда, при этом честно предупредил, что состоит на связи еще у двух оперативников, один из которых работал в окружном Управлении внутренних дел, а другой – в министерстве.

– Многостаночник, значит, – усмехнулся Миша. – План перевыполняешь? Или придуриваешься?

– А вы попробуйте, – нахально предложил Икона. – На мою работу рекламаций не поступало.

– Ну, раз не поступало, тогда узнай мне, будь добр, через кого Газель нашла свою последнюю работу. Сделаешь?

– Постараюсь, – деловито кивнул Икона.