Стимфалийские птицы

Миссис Райс медленно произнесла:

— Счастливый человек более самоуверен. Доброта Элси, по-моему, порождена ощущением провала. Жизнь для нее слишком сложна.

Слегка поколебавшись, Гарольд спросил:

— Как… она вышла за этого своего мужа?

— Филип Клейтон был очень привлекательным мужчиной. Он отличался — и сейчас отличается — большим обаянием и имел деньги, но некому было просветить нас насчет его настоящего характера. Я овдовела много лет назад. Две женщины, живущие вместе, не могут правильно судить о характере мужчины.

— Да, это правда, — задумчиво согласился Гарольд.

Он ощутил прилив негодования и жалости. Элси Клейтон не могло быть больше двадцати пяти лет. Уоринг вспомнил ясное дружелюбие ее голубых глаз, мягкую складку опущенных уголков губ — и внезапно осознал, что его интерес к ней несколько выходит за рамки чистой дружбы.

А она связана с этим жестоким человеком…

II

В тот вечер Гарольд присоединился к матери и дочери после обеда. Элси Клейтон была одета в мягкое неярко-розовое платье. Глаза у нее покраснели, как он заметил. Очевидно, она недавно плакала.

Миссис Райс быстро сказала:

— Я выяснила, кто эти ваши две гарпии, мистер Уоринг. Польские дамы — из очень хорошей семьи, как говорит консьерж.

Гарольд посмотрел в дальний конец комнаты, где сидели дамы из Польши.

— Вон те две женщины? — заинтересованно спросила Элси. — С выкрашенными хной волосами? Они почему-то внушают ужас, не знаю почему.

— Я тоже так подумал, — с торжеством произнес Гарольд.

Миссис Райс рассмеялась:

— Мне кажется, вы оба говорите чепуху. Нельзя определить, что это за люди, всего лишь глядя на них.

Элси тоже рассмеялась и сказала:

— Наверное, нельзя. И все равно я думаю, что они стервятники!

— Выклевывают глаза у трупов, — прибавил Гарольд.

— Ох, не надо! — воскликнула Элси.

— Простите, — быстро извинился Уоринг.

Миссис Райс с улыбкой заметила:

— Во всяком случае, нам они не перейдут дорогу.

— У нас нет никаких преступных тайн! — воскликнула Элси.

— Возможно, они есть у мистера Уоринга, — подмигнула миссис Райс.

Гарольд рассмеялся, запрокинув голову, и ответил:

— Ни одной тайны. Моя жизнь — это открытая книга.

И у него промелькнула мысль: «Как глупы люди, которые покидают прямую дорогу. Чистая совесть — больше ничего в жизни не нужно. С ней ты можешь смотреть в лицо миру и посылать всех, кто вмешивается в твои дела, к черту!»

Внезапно он почувствовал себя очень живым, очень сильным — полным хозяином своей судьбы!

III

Гарольд Уоринг, как и многие другие англичане, не был полиглотом. Он говорил по-французски запинаясь, с интонациями англичанина, немецкого и итальянского же не знал совсем.

До настоящего времени неспособность к языкам его не волновала. В большинстве отелей, которые он до сих пор находил на континенте, все говорили по-английски, так к чему беспокоиться?

Но в этом отдаленном месте, где местные жители говорили на словацком диалекте и даже консьерж говорил только по-немецки, Гарольд чувствовал себя униженным, когда одна из двух его приятельниц выступала в роли его переводчицы. Миссис Райс любила языки и даже умела немного говорить по-словацки.

Гарольд твердо вознамерился взяться за изучение немецкого языка. Он решил приобрести несколько учебников и каждое утро выделять пару часов на овладение языком.

Утро было погожим, и, написав несколько писем, Гарольд посмотрел на часы и увидел, что у него есть еще час на прогулку до ланча. Он спустился к озеру, потом свернул в сторону, к сосновому лесу. Пройдя по нему минут пять, Уоринг услышал звуки, которые невозможно было ни с чем спутать. Где-то неподалеку плакала навзрыд женщина.

Гарольд минутку постоял, затем пошел в направлении этих звуков. Женщиной оказалась Элси Клейтон; она сидела на упавшем дереве, закрыв лицо руками, и плечи ее сотрясались в горестных рыданиях.

Поколебавшись минуту, Гарольд подошел к ней и мягко окликнул:

— Миссис Клейтон, Элси!

Она сильно вздрогнула и подняла на него глаза. Уоринг сел рядом с ней и сказал с неподдельным сочувствием:

— Я могу для вас что-нибудь сделать? Хоть что-нибудь?

Она покачала головой:

— Нет-нет, вы очень добры. Но мне никто ничем не может помочь.

— Это связано… с вашим мужем? — очень почтительно спросил Гарольд.

Она кивнула. Потом вытерла глаза и достала пудреницу, стараясь справиться с собой, и ответила дрожащим голосом:

— Я не хотела волновать маму. Она так расстраивается, когда видит меня несчастной. Поэтому я пришла сюда, чтобы хорошенько выплакаться. Это глупо, я понимаю. Слезы не помогут. Но… иногда просто чувствуешь, что жизнь совершенно невыносима.

— Мне ужасно жаль, — сказал Гарольд.

Она с благодарностью взглянула на него. Потом поспешно сказала:

— Конечно, я сама виновата. Я вышла замуж за Филипа по собственной воле. И все сложилось плохо. Мне некого винить, кроме себя.

— С вашей стороны очень мужественно так говорить.

Элси покачала головой:

— Нет, у меня нет мужества. Я совсем не храбрая. Я ужасная трусиха. Вот в чем отчасти беда с Филипом. Я его ужасно боюсь, просто ужасно, когда он впадает в ярость.

— Вам следует уйти от него! — с чувством произнес Гарольд.