Стюардесса

— А может, и он на несколько часов, — возразила Танька. — У меня один знакомый в Африку на месяц уезжал с «дипломатиком». А в нем зубная щетка, смена белья и пара носков. А все остальное он на месте купил.

— Может быть… — Динка открыла бар, откупорила бутылку коньяка и налила два бокала. — Давай выпьем.

— А ничего не будет? — испугалась Танька.

— А кто узнает? — хмыкнула Динка.

Они закусили лимончиком и с наслаждением вытянули ноги. Динка скинула туфли. До обеда оставалось еще больше часа, можно немного расслабиться.

Сашка Смирнов никак не мог сосредоточиться. Мысли все время возвращались к странному седому пассажиру, рядом с которым он оказался в автобусе. Где-то он его уже видел, и это смутное воспоминание почему-то очень беспокоило. Оно было из разряда тех, которые от греха подальше загоняют в самые глубокие дебри подсознания.

Может, этот седой благообразный господин как-то связан с предвыборной кампанией Любаши? Может, встречались мельком на каком-нибудь рауте?

Когда Сашка был свободен, Любка обязательно тащила его с собой то на презентацию, то на званый ужин. Он ненавидел эти светские тусовки, но послушно следовал за женой.

Маленькая, худенькая, сильно накрашенная, с утянутой на скулах кожей, над которой уже несколько раз трудились пластические хирурги, Любка походила на юркую мартышку. Сашка терпел прикосновение ее цепких лапок, она буквально висла на его руке. А ей доставляло огромное удовольствие появляться рядом с молодым, статным, симпатичным летчиком в красивой форме, которого она с гордостью представляла всем знакомым:

— Это мой муж, бортинженер Александр Смирнов.

Слово «бортинженер» и форма с нашивками производили на присутствующих магическое впечатление. Вокруг тут же начинались разговоры о народе, об интеллигенции, о величии нации, о приоритетных технологиях.

Сашка не участвовал в этих беседах. Он молча поглощал угощение и щедро баловал себя выпивкой. Любка молчала, позволяя ему напиваться всласть в качестве компенсации за бездарно потраченный вечер. Потом она просто брала благоверного под ручку и волокла к машине. Это если Сашка мог двигать ногами. А если не мог, то его бесчувственное тело грузили в «мерседес» два охранника.

Седой господин с напряженным, пугающим взглядом если и появлялся на каком-нибудь рауте, то только в качестве представителя конкурирующей стороны. Сашку хоть и не посвящали в тонкости интриг вокруг семейного бизнеса жены, но он прекрасно все видел и слышал. Конечно, только то, что ему позволялось. И возможно, увидев седого, Сашка автоматически занес его в реестры памяти в качестве враждебной стороны.

Нет, поразмыслив, Сашка пришел к выводу, что этого седого все-таки знавал раньше, еще до женитьбы, еще тогда, когда он не был таким седым и благообразным. А видел Сашка его совсем недавно, на приеме в мэрии… Седой точно был там, и Любку даже с ним знакомили, но Сашка не мог вспомнить ни его имени, ни рода занятий.

Нужно спросить у жены, когда вернется из рейса. У нее память цепкая, особенно на деловые знакомства. И объяснение этому интересу найдется: увидел знакомое лицо и подумал, может, Любке важно знать, что этот господин улетел в Париж? Любка назовет его имя, и тогда Сашка сумеет вспомнить наверняка…

Впрочем, зачем ему это? Почему это так мучительно важно? Что за дело ему до случайного человека? Мало ли людей он раньше знал, а потом позабыл?

Да тысяча примеров: ребята с параллельного потока в институте, шпана, с которой он связался после… А у шпаны были приятели и у тех тоже дружки… Это как круги по воде от брошенного камня — круг знакомств разрастается, в него включаются все новые и новые лица. Многих из них и в жизни-то видишь единственный раз…

Но этот седой по возрасту не тянул на институтских знакомых и приятелей криминальных дружков. Он мог быть, например, братом ректора или случайно забредшим в институт приятелем декана…

Тогда он не был седым… Когда? И какого цвета были его натуральные волосы? Что-то билось в мозгу, какая-то мысль, но она все время ускользала…

— Слышь, командир, я выйду на пару минут, — сказал он Косте.

Как-то даже язык не поворачивается называть его командиром…

— Да иди, — не поворачиваясь, ответил тот.

Сашка медленно, тщательно вглядываясь в лица дремлющих пассажиров, прошел сначала бизнес-класс, лотом экономкласс…

Странно, седого господина среди пассажиров не было.

Сашка вернулся обратно, продолжая всматриваться в пассажиров.

— Ты кого-то ищешь? — спросила его Динка.

Они с Танькой уютно расположились в своем закутке. Бутылку Танька успела спрятать, но Сашка заметил блюдце с нарезанным лимоном и два фужера.

Танька перехватила его взгляд и скорчила уморительную рожицу. Конопушки собрались на носу в кучку, а рыжие стриженые кудряшки делали ее похожей на сорванца Тома Сойера. Такой взгляд действовал безотказно: мужчины обычно от него впадали в детство, воспринимая Таньку как приятеля детских шалостей.

— Никому не скажешь? — проканючила она. — Мы по чуть-чуть… для сугреву…

— Да ладно, — махнул рукой Сашка. — Я не фискалю, тем более Костику.