Стивен Кинг

Была еще одна причина — дешевизна книг на фоне прочих товаров, цены на которые взлетели до небес. Наша страна с ее лесными богатствами производила огромное количество бумаги, на которой прежде печатались агитпроповская макулатура и сочинения многочисленных членов Союза писателей СССР. Теперь бумажные запасы оказались невостребованными, и завод был вынужден распродавать их за гроши — причем внутри страны, поскольку по своему качеству на экспорт наша бумага не годилась. Дешевы были и услуги типографий, которые, разом лишившись госзаказа, были рады любой работе. Внедрение компьютерной верстки позволяло состряпать макет книги всего за несколько дней с минимальными затратами. В результате романы Кинга в нашем издании продавались по цене килограмма самой плохой колбасы. То и другое покупали, поскольку за книгами и колбасой сохранялся престиж дефицитных товаров. К тому же наш народ еще довольно долго оставался самым читающим в мире. Домашние библиотеки по привычке гордо выставлялись напоказ, и шеренга книг Кинга в ярких обложках заняла в них заметное место.

Через пару месяцев Арсений с Леней отбили вложенные в производство деньги. По неопытности они пытались работать честно и купили права на несколько романов Кинга у его официального представителя в Восточной Европе — Эндрю Нюрнберга. Получилось довольно дорого и притом абсолютно бессмысленно из-за повального несоблюдения законов. Другие издательства, даже государственные, по советской привычке не платили иностранным авторам ни цента, уповая на то, что те ничего не узнают. Того же Кинга вскоре начали активно издавать фирмы, зарегистрированные в еще недавно братской Украине и не менее братском Азербайджане. На самом деле они располагались в пределах кольцевой автодороги (как вариант в Петербурге), а свою продукцию печатали где-нибудь в Костроме или Иванове, не платя ни налогов, ни авторских отчислений. Через пару лет «Кэдмен » был вынужден пойти тем же путем и перевести «скелетную » серию под эгиду липового львовского издательства «Сигма».

Третьей книгой серии стало переведенное мною «Кладбище домашних животных ». Был выбран этот вариант названия, поскольку более точное «Кладбище домашних любимцев» по-русски совершенно не звучит. Перевод был сделан за две недели, причем по сделанной неведомо где ксерокопии, в которой отсутствовало несколько страниц. К счастью, я сумел отыскать книгу в Библиотеке иностранной литературы (где ее только что извлекли из спецхрана) и восполнить пробелы. Та же история повторилась с романом «Жребий Салема » — его я не вполне удачно обозвал «Судьбой Иерусалима ». Только там недостающих страниц найти не удалось — ни в одной из московских библиотек романа не было, а Интернет делал только первые шаги. В результате сцену убийства вампира Барлоу мне пришлось писать самому. Этого никто не заметил, и книгу не раз переиздавали в том же виде. В таких же диких условиях работали и другие переводчики — от них требовали не столько качества, сколько объемов и скорости. Внешний вид книг был соответствующим — дешевая бумага, плохо пропечатанные буквы и непременные пестрые обложки, видные издалека.

Для серийности требовалось, чтобы книги были примерно одинакового объема, поэтому короткие романы дополняли рассказами из разных сборников. Напротив, когда Медведев взялся за перевод «Противостояния», зачем-то переименованного им в «Армагеддон», оказалось, что гигантский роман не влезает даже в две стандартные книги. Пришлось сократить его на треть, причем эти сокращения потом так никто и не восстановил. Другие переводчики, включая и меня, тоже урезали тексты — в основном потому, что не успевали сдать работу в срок. Темпы были адские; только в 1993 году «Кэдмен» выпустил около 30 книг. Кинг заканчивался, и его нужно было «добивать» другими авторами. В начале следующего года был запущен восьмитомник никому тогда у нас не известного Клайва Баркера. Кроме того, пытались издавать убогие романы одной российской поп-звезды под рубрикой «Женская проза». Но звезда из скромности подписалась псевдонимом, что загубило начинание на корню.

К тому времени я перевел на язык родных осин четыре кинговских романа и стал, так сказать, штатным переводчиком «Кэдмена». Посещал и склад издательства, который с февраля 1994-го располагался в обширном бомбоубежище сталинского дома на Электрозаводской (а до того — в подвале бывшего кинотеатра «Встреча»). Пачки с книгами громоздились среди труб теплоснабжения, которые периодически начинали течь, — тогда работники и их гости спешно оттаскивали пачки в безопасное место. Гостей было немало, поскольку на складе трудились те же питомцы поэтической студии, пригретые сердобольным Тохтамышевым. Чуть ли не каждый вечер происходило чтение своих и чужих стихов с обильными возлияниями дешевого портвейна. На огонек заходили друзья-поэты, часто весьма колоритные — осколки богемы времен социализма. Попутно брали почитать Кинга, проникаясь его настроением.