Сто баксов на похороны

– Вот тут, – возразил Горец, – ты ошибаешься. Она сделала все, что хотела. Похищение пацаненка должно было навсегда разлучить Доллара и Вилову. Потому что Виктория была бы уверена, что это он украл ее сына. А ведь он, оказывается, и хотел украсть, – рассмеялся Горец. – Но ты не ответила на мой вопрос. Чем тебе насолил Кость?

– Он тоже занимается иконами и порой выхватывал прямо у меня из рук дорогие доски. Поэтому я и сошлась с Альбертом. Знала, что он неровно дышит к Кости. А тут оказалось, что и Инка на него зла. Ты тоже. Вот это нас и объединило. И пока все складывается весьма удачно. – Пристально посмотрев в глаза Горцу, Лола спросила: – А ты тоже был любовником Инны?

– Ты же знаешь, – усмехнулся он.

– Если я узнаю, – строго проговорила Лола, – что ты хотя бы раз переспишь с ней, я убью тебя.

– Она тоже так говорит, – засмеялся он. – Хотя и сохла по Доллару. Но сейчас его нет…

– Я не шучу, – недовольно оборвала Лола. Рассмеявшись, он обнял ее и поцеловал.

«Куда мне? – Зубов вздохнул. – К Любке нельзя. Эта сучка может там появиться. Или позвонит, узнает, что я у Любки, и пришлет милицию. Мол, втроем снимали квартиру, а двое куда-то пропали. Да менты цапнут за просто так, а поймут, кого цапнули, ей, сучке, еще и благодарность вынесут. Но терять хату Любкину тоже нельзя. Надо ей позвонить и сказать, что я уезжаю. Мужики, конечно, по пьяному делу могут кому-нибудь вякнуть про то, как помогали какому-то новому русскому вытаскивать из хаты полутрупы. Но им вряд ли кто поверит. А если даже дойдет до ментов, то они порыщут по больницам, там все тихо. В этой домашней больничке, – он усмехнулся, – ментам, конечно, ничего не скажут. Но больничка весьма престижная. Все, что я оставил Нинке и Лехе, при выписке они получат. Так. Куда мне? Надо было попытаться сцапать Инку и все у нее узнать. Но я выдерживал паузу. Сейчас на хате, да и у нее на хвосте менты. Хотя менты поняли, что я начал расчет. Свидетели пропали. Бабу, наверное, нашли, – усмехнулся он. – А мужика – по запчастям. И кто такой, неясно. – Вспомнив, как он разделывал мужика, поморщился. Закурил. – Куда же мне? Хорошо машину у Любки в гараже оставил». Увидел двух неторопливо идущих по аллее парка милиционеров. Поднялся и спокойно пошел им навстречу. Остановился около продававших книги парня и девушки.

– Атлас, – довольно громко, чтоб слышали приближавшиеся милиционеры, попросил он. – А то с женой в Крым собираемся на машине, а дорог не знаю.

– Вот! – Девушка подала ему атлас автомобильных дорог. – Достаточно подробный.

Он заинтересованно начал просматривать его. Услышал, как милиционеры прошли мимо.

– Такой у меня есть, – вздохнув, положил его на место.

«Куда же мне?» – снова подумал Павел.

– Да, – сказал вошедший в комнату Олег. – Вид у тебя, прямо надо сказать, неважнецкий. Врач сказала, у тебя плечо сильно ушиблено, но кости все целы. А где ты губы так разбила?

– Когда за ногу кусала, – вздохнула лежавшая на кровати Катя. – Он знаешь как дернул ногу? Вот и губы…

– Антошка с дочерью Валиной играет, – улыбнулся Свиридов. – Они одногодки. И так увлеченно, в какую-то игру на телевизоре. Приставка какая-то. Я посмотрел, – он улыбнулся, – и понял, что не смогу. А они так здорово, быстро. Где только научились?

– Ты-то что думаешь делать? – спросила она.

– Пока ты не вернешь Антошку, буду с вами. А там видно будет. Меня же, наверное, милиция ищет. Ведь подписка о невыезде была, а я…

– А почему у тебя паспорт не забрали?

– Не знаю. Со мной права были. Я и не помню, спрашивали паспорт или нет. А откуда ты Валю знаешь?

– Работали вместе на Курской-Товарной. Она хороший человек. И муж у нее человек нормальный. Сейчас на заработках. Он с бригадой строителей ездит, новым русским строят что-то. Витя зовут. Хороший мужик.

– А если он вдруг заявится, – спросил Олег, – не будет скандалить?

– Конечно, нет, – улыбнулась Катя. – Они же еще и квартиры сдают. Видел, какой дом большой! – Она обвела вокруг рукой. – И времянка во дворе. Вот они и сдают летом. Многие москвичи выезжают поближе к природе.

Олег, вздохнув, посмотрел в окно.

– Знаешь, – тихо проговорил он, – вижу Антошку и вспоминаю Димку. Такой у меня сын был. – Сказав это слово «был», он опустил голову. На газах выступили слезы.

– Не надо, Олег, – сочувственно проговорила Екатерина. – Я понимаю, как тебе тяжело. Но ведь ты не мог ничего сделать.

– Наверное. Но, с другой стороны, если бы это было из-за меня, я бы, наверное, убил себя. Я сначала подумывал об этом. Понимаешь, я знаю, что Тоню и Димку убили. Пусть в аварии, но убили. Потом понял, что это не просто авария. Когда начали убивать свидетелей, я перепугался. А еще и меня сначала в тюрьме держали, потом…

– Ты рассказывал, – тихо сказала Катя. – Успокойся, я понимаю, что ты чувствуешь. Но постарайся успокоиться. Изменить ты уже ничего не сможешь.