Сто баксов на похороны

– Завалю, козел! – выпрямляясь, проорал бандит и вскинул руку с пистолетом. Степан, пригнувшись, стремительно бежал вниз по ступенькам. Боевик заскочил назад в квартиру. Навстречу ему стриженый, поддерживая за талию, выводил приятеля.

Степан, оглядываясь, побежал по двору. Увидев троих куривших мужчин, – о чем-то разговаривая, они пили пиво, – подскочил к ним.

– Мужики! – выдохнул он. – Там трое. С пушками. Они меня чуть не убили. Помогите!

– Хорош тебе, Степка, – добродушно улыбнулся толстый, в мокрой от пота майке мужчина, – жути гнать. Прими пивка. Холодненькое! – Нагнувшись, он достал из пакета бутылку.

– Я серьезно говорю! – воскликнул Степан.

– Да хватит, Мотов, – засмеялся другой. – Мы…

От подъезда раздался выстрел. Бутылка, протянутая Степану, разлетелась на кусочки. Все бросились на землю.

– Брось оружие! – услышали пытавшиеся вжаться в асфальт мужчины. Дважды грохнул пистолет. Ударила короткая автоматная очередь, и раздался крик боли.

– Ни хрена себе, – осторожно приподнял голову толстый. – Действительно пальба. Омон кого-то щучит. – Протянув руку, он взял бутылку и, зубами сорвав пробку, перевернулся на бок и стал пить. Степан встал и, постоянно оглядываясь, пошел к выходу со двора. Несколько милиционеров поочередно запихивали в машину троих.

– Я думал, брешет, – проговорил отбросивший пустую бутылку толстый.

– И хорошо, что так подумал, – поднявшись, другой начал отряхивать брюки, – а то бы влипли. Видал, что там было? Сейчас лучше не соваться ни во что. Хлопнут как муху. А почему к Степке пришли-то?

– Да что-то на трассе видели, – открывая следующую бутылку, сказал толстый. – И в свидетели попали. Вот из-за этого и началось. Лично я на хрену все аварии видел. Меня не троньте, и хренушки я чего скажу.

– Правильно, – кивнул третий собутыльник. – Молчание – оно завсегда золотом было. Где рыбка?

– Кто там? – спросила подошедшая к двери Лиза.

– Милиция, – услышала она мужской голос. – Нам нужен ваш муж. Андрей Егорович Грибов здесь живет?

– Да, – укоризненно глянув назад, кивнула она и повернула замок. – А удостоверения у вас есть? – опомнившись, тут же плечом толкнула приоткрывшуюся дверь и прильнула к глазку.

– Разумеется, – услышала она веселый голос и увидела поднесенное к глазку раскрытое удостоверение.

«Старший лейтенант Лапин», – прочитала она. Облегченно вздохнув, открыла дверь. В прихожую вошли трое крепких молодых людей.

– Где Андрей Егорович? – спросил стройный мужчина.

– Здесь я, – из комнаты вышел Егорыч. – Вы мичуринские? – спросил он.

Лиза, неожиданно ахнув, прижала к щекам ладони и отступила назад. Уперевшись спиной в стену, вздрогнула и, вскрикнув, замерла. Егорыч понял. С коротким рыком схватив стул, швырнул в парней. Стройный, увернувшись, бросился к нему. Андрей Егорович неожиданно резким ударом отправил его к стене. На него накинулись двое других. Он сумел, отбив удар одного, прямым в лицо сбить второго, но от удара ногой в живот повалился лицом вниз. Третий хотел добить его. Но Елизавета с пронзительным криком бросилась к нему и, вцепившись в волосы, с силой рванула руки вниз. Заорав, боевик упал на колени.

– Зашибу! – взвыл он.

Оттолкнув женщину, бросил руку к заднему карману джинсов. Вытащил пружинный нож. В раскрытую дверь вбежал мужчина в штатском.

– Стоять! – направив на парня пистолет, крикнул он. Тот замер. Ворвавшиеся в квартиру еще трое, сбив его, заломили руки двум другим. В распахнутую дверь осторожно вошел Степан.

– Угадал, – буркнул он, – а вы ехать не хотели.

– Степа! – Елизавета с громким плачем повисла у него на шее.

– Все нормально, Елизавета Антоновна! – Осторожно поддерживая женщину, милиционер усадил ее на стул. – Где Егорыч?

– Да тут я, – буркнул тот. Поднявшись, осторожно дотронулся до живота. Увидев лежавшего на полу со скованными за спиной руками парня, который ударил его, с коротким матом шагнул вперед и сильно пнул его в бок. Оперативники стали обыскивать двух других.

– Гады! – снова ударил вскрикнувшего парня ногой Егорыч. – Прям на дому убивают. Да я тебя, гаденыш! – Он хотел ударить сверху вниз каблуком, но один из оперативников, встав между ним и оравшим боевиком, улыбаясь, сказал:

– Хватит. Отвели душу, и будет. А то потом ведь гнида будет жалобы писать. Но вы подтвердите, что при задержании все трое оказали сопротивление?

– Да, – кивнула, размазывая по щекам слезы, Елизавета Антоновна. – Обязательно. Они на нас с ножами кидались.

– Как ты, Лизка? – спросил муж.

– А ты еще вон как бить умеешь, – неожиданно улыбнувшись сквозь слезы, сказала она. – Ты у меня еще молодой прапорщик.

– Гвардейская закалка! – молодцевато расправил он мускулистые плечи. – Я хоть и шоферил всю армию, но в Афгане раза три врукопашную с «духами» сходился.

Егорыч взглянул на Степана.

– Ты-то здесь как оказался, да еще с милицией?