Сто килограммов для прогресса

Федя сел и стал рассказывать, что двадцать два года ему, что жил он в деревеньки за Рясским полем (это Ряжск что ли?), лес там густой, дикие татары не суются, а ордынцы давно не появлялись, расчищали поля в лесу, но полей тех мало, а князь рязанский еще тягла добавил. И сосед их, Терентий, придумал уйти на полдень, место знал тут хорошее. Дочка у него замуж вышла, он жену Феклу с дочкой оставил, у Феклы брат в войске князя неподалече.

Терентий жилье распродал, корову отдал отцу Вторуши-Федора, а Федор в оплату в холопы к Терентию на три года, и еще Терентий будет отдавать каждый год по десять пудов ржи после урожая. И вот они втроем, по зиме еще, Терентий, Федор и сын Терентия Ивашка, с лошадью, санями и тремя козами пришли на "хорошее место". Поле, окруженное лесом. Срубили избу, по весне вспахали и посеяли. Все хорошо было, рожь на новой земле росла изо всех сил. Но на днях их нашли дикие татары, лес был недостаточно густой.

- Это точно дикие, не ордынцы? - кивнул я на трупы.

- Точно, вон видишь какая голытьба, особенно этот худой. И ордынские татары войском ходят, хотя бы десяток, порядок у них.

Вот нашли их татары, а Терентий принялся защищаться, в полон не захотел. Убили его. А Федору дали по голове и связали.

- Что же ты Федя защищаться не стал?

- Так убьют же.

- А в полон? На галерах сгинешь.

- Так то потом. И вот ты же меня спас.

Да уж.

- Постой! А Ивашка?

- Он там заховался, его у избы не было, когда татары подскочили. Так в лесу и сидит. Ну сейчас уже в избе, татары избу жечь не стали. Только хлеба там нет, козы все здесь, кивнул он на мешки, и железо все выгребли, даже с лопат кромки.

- Какие кромки?

- Эти. Федя взял из кучи полосу железа, сложенного вдоль. - На лопату набивается, чтоб копать шибче.

- Так у вас лопаты деревянные?

- Ну не костяные же.

- Так, поехали Ивашку выручать!

Федя замялся - мне бы обувки какой - намекнул он поглядывая на трупы татар.

- Все, что на татарах - твое. Хотел добавить - если не побрезгуешь - но не стал.

Федя бегом заковылял к трупам.

- Только оттащи их в кусты - добавил.

Вернулся Федя в "новых" сапога и штанах

- Ну пограбил татар?

Федя смущённо улыбнулся

- Возвернулось зло нехристям. Андрей, а ты свои стрелы вынул уже? А лук твой где? Это татарина лук, я точно помню.

- Вот мой самострел.

- А я думал дубинка чудная, деревянная, ручка медная, шип железный посередке. Еще на ремне.

- Вот отсюда стрелка малая вылетает и дырявит. Подробнее в дороге расскажу. Ты мне лучше скажи, вот Терентия нет, ты чей холоп теперь?

- Вроде ничей, но их семье должен Фекле и Ивашке, полкоровы где-то - сообразил он.

- Ты воевать чем умеешь?

- На кулачках могу, а смертным боем - не, не учен. Ивашко и то больше учен, его дядька учил, вой княжеский.

- Ну раз ничей холоп, иди ко мне служить. Долг твой полкоровы выплачу, и оплату вдвое от Терентьевой, серебро у меня есть - показал я на ладони татарские монеты.

- Пойду. А что делать?

- А что скажу то и делать. Воевать ты не можешь пока, а если научишься, то боевому холопу еще больше оплата.

- Давай боярин Андрей сын Василия, холоп я твой по такому ряду.

- Ну вот и хорошо. Слушай приказ, Федор, собираемся в поход на терентьевский хутор Ивашку спасать. Обиходь лошадей, вещи собираем.

- Тут еще такое дело, ты говорил тебя татары в стан вели. - Показал я рукой на юго-запад вдоль дороги.

- Да, хотели до ночи успеть но не успевали, вот меня и подгоняли.

- Получается верст тридцать?

- Три десятка? Ну может.

На стрелке получается.

- Вот что, Федя идем за Ивашкой, потом идем искать стан татарский, там еще полон наверняка. Освободим наших. А нет, так просто татар побьем. - ух какой я - подумалось.

- Их там много Федь?

- Вряд ли их там сотня, чтоб они по двое ходили. Да и эти пришли в однуконь. Ордынцы всегда с заводными ходят. Тати они татарские.

- Давай с собой лишнего не брать, остальное припрячем в лесу, все равно мимо возвращаться. Мясо придется с собой брать, испортится.

- Они его на хуторе подкоптили, но соли нет, портиться будет.

- Собираемся

Едем шагом.

- Сколько до хутора?

- По дороге десяток и пять верст.

- Пятнадцать?

- Ага. И еще нашим лесом верст семь.

- До ночи не успеем?

- Нет.

На ночлег встали как свернули с дороги, у ручья. Накипятил воды, залил фляги, поставил варится пшено. Козьи ноги развесили повыше над костром, а одну обжаривал на огне, и обжаренное срезал слоями, получалась шаверма - вкусно но пресно без соли. Потом поели распаренное пшено, Федя вырезал себе подобие деревянной ложки, и восхищался "серебряной " посудой. Я объяснил, что это титан - легче и тверже. Вроде убедил.

Утром встал с болями в ногах - полдня на коне с непривычки. Потихоньку размялся. Позавтракали холодной едой, попили воды и в путь. Тут уже тропу не видно, только Федя знает как ехать. Часа через три говорит - вон хутор.

- Я с татарскими конями в лесу постою, а ты иди Ивашку зови. Расскажи ему все, как успокоится, меня зовите. Вот дай ему нож татарский сразу, для уверенности.