Сто лет одиночества. Повести и рассказы

Он услышал, как она повернула ключ в замке, Дамасо повесил одежду на стул, лег и выкурил одну за другой несколько сигарет. Постельное белье вибрировало в такт мамбе. Дамасо не заметил, как заснул. Когда он проснулся, музыки не было, и от этого комната показалась ему еще больше. Девушка раздевалась около кровати.

— Сколько сейчас?

— Около четырех. Ребенок не плакал?

— Вроде бы нет, — ответил Дамасо.

Девушка легла рядом и, разглядывая его слегка блуждающими глазами, начала расстегивать ему рубашку. Дамасо понял, что она изрядно выпила. Он хотел было погасить лампу.

— Оставь, — сказала она. — Мне так нравится смотреть в твои глаза.

С рассветом комнату наполнили звуки утра. Ребенок заплакал. Девушка взяла его в постель, дала ему грудь и запела, не открывая рта, песенку из трех нот. Наконец они все уснули. Дамасо не слышал, как около семи девушка проснулась и вышла из комнаты; вернулась она уже без ребенка.

— Все идут на набережную, — сказала она. Дамасо чувствовал себя так, будто проспал всего час.

— Зачем?

— Посмотреть на негра, который украл шары, — ответила она. — Его сегодня отправляют.

Дамасо закурил.

— Бедняг а, — вздохнула девушка.

— Что еще за бедняга? — взорвался Дамасо. — Никто не заставлял его быть сволочью.

Девушка задумалась, опустив голову на грудь, а потом сказала, понизив голос:

— Это сделал не он.

— Кто сказал?

— Я точно знаю. В ночь, когда забрались в бильярдную, негр был у Глории и провел у нее весь следующий день до самого вечера. А потом пришли из кино и рассказали, что его арестовали там.

— Глория может сказать об этом полиции.

— Негр уже сказал. Алькальд пришел к Глории, перевернул у неё в комнате все вверх дном и пригрозил, что посадит ее как соучастницу. В конце концов все уладилось за двадцать песо.

Дамасо встал около восьми.

— Оставайся, — сказала девушка, — зарежу на обед курицу. Дамасо стряхнул волосы с расчески, которую держал в руке, и сунул ее в задний карман брюк.

— Не могу, — сказал он.

Взяв девушку за руки, он привлек ее к себе. Она уже умылась и оказалась действительно очень юной, с огромными черными глазами, придававшими ей какой-то беззащитный вид. Она обняла его и повторила:

— Останься.

— Навсегда?

Слегка покраснев, она отпустила его.

— Обманщик.

Ана в это утро чувствовала себя усталой, однако общее волнение передалось и ей. Скорей обычного собрав у своих клиентов белье для стирки, она пошла на набережную посмотреть, как будут отправлять негра. У причалов, перед судами, готовыми к отплытию, гудела нетерпеливая толпа. Тут же был и Дамасо.

Ана ткнула его указательным пальцем в поясницу.

— Что ты здесь делаешь? — подпрыгнув от неожиданности, спросил Дамасо.

— Пришла с тобой попрощаться.

Дамасо постучал по деревянному фонарному столу.

— Типун тебе на язык, — сказал он.

Закурив, он бросил пустой коробок в реку. Ана достала из-за корсажа другой и положила в карман его рубашки. Дамасо не выдержал и улыбнулся.

— Вот дура, — сказал он.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Ана.

Вскоре появился негр. Его провели посередине площади — руки были связаны за спиной веревкой, конец которой держал полицейский. По бокам шли двое полицейских с винтовками. Он был без рубашки, нижняя губа у него была рассечена, а бровь распухла, как у боксера. Взглядов толпы он избегал с достоинством жертвы. У дверей бильярдной, где, чтобы наблюдать обе главные фигуры спектакля, собралось больше всего зрителей, молча стоял и смотрел на него, укоризненно покачивая головой, хозяин заведения. Люди пожирали негра глазами.

Баркас поднял якорь. Негра повели по палубе к цистерне с нефтью и привязали к ней за руки и за ноги. Когда на середине реки баркас развернулся и дал последний гудок, спина негра ярко блеснула.

— Бедняга, — прошептала Ана.

— Преступники, — сказал кто-то рядом с ней. — Разве может человек вынести такое солнце?

Дамасо увидел, что голос, сказавший это, принадлежит какой-то страшно толстой женщине. Он начал пробиваться через толпу к площади.

— Много болтаешь, — прошипел он на ухо Ане. — Ты бы еще заорала на всю площадь.

Она проводила его до бильярдной.

— Хоть бы переоделся, — сказала она, прежде чем уйти. А то прямо, как нищий.

Новость собрала в заведении шумную толпу посетителе!! Стараясь обслужить всех, дон Роке подавал на несколько столиков одновременно. Дамасо ждал, чтобы он прошел около него.

— Хотите, вам помогу?

Дон Роке поставил перед ним полдюжину бутылок пива с надетыми на горлышко стаканами.

— Спасибо, сынок.

Дамасо разнес бутылки по столикам, принял заказ и продолжал приносить и уносить бутылки до тех пор, пока посетители не разошлись по домам обедать. Когда на рассвете он вернулся к себе в комнату, Ана поняла, что Дамасо пьян. Она взяла его руку и приложила к своему животу.

— Пощупай, — сказала она. — Слышишь?

Дамасо не обнаружил никакого энтузиазма.

— Шевелится, — продолжала она. — Целую ночь бил ножками.