Сто причин ответить «нет»

— Крис, я не представляю, что на меня нашло. Плитой неадекватности придавило, когда ты сказал, что нам придется расстаться. Ты был не прав, что утаил от меня настолько важную информацию, это эгоистично с твоей стороны. Но я тоже была не права, что выставила тебя в полночь из дома. Это самосаботаж, понимаешь? Я решила бросить тебя до того, как ты бросишь меня. Я ведь тоже о будущем боялась говорить, не знала, какие слова подобрать, потому что… я ведь правда не хочу уезжать из Эдинбурга и оттягивала момент, когда придется обсуждать это всё. Я трусиха. И нет, я не считаю, что ты нарцисс. Прости меня, прости, прости. Как ты? Где ты спал? Альберта, кстати, все еще в твоей квартире живет, или ее уже эвакуировали? Позвони мне, пожалуйста, я переживаю.

Голосовая почта улетела к Паркеру, а Уитни посыпала голову пеплом и стукнулась лбом о столешницу.

Господи, зачем ты наградил меня способностью раздувать из мухи слона на пьяную голову?

Крис ведь миллион раз говорил, что уедет осенью. Повторял и повторял. А она отказывалась слышать. Хоть бы раз спросила у него детали. Тоже ведь боялась. Не хотела рушить идиллию, чувствовала, что этот чертов подвох все-таки существует.

Голова кружилась от похмелья, но Уитни не ложилась в кровать. Опасалась уснуть и пропустить звонок от Криса.

Разбитая чашка все еще лежала у стены на кухне. Вдребезги — с такой силой запустил. И не хватало смелости поднять осколки, сразу тоска накатывала.

Прошло полчаса. Ответа не было. Она снова набрала знакомый номер и после нескольких гудков ответила на призыв оставить сообщение:

— Ты был не прав. Я была не права. Но это же не конец света, ты сам уверял, что это не конец света! — Голос задрожал и сорвался. Уитни отложила телефон и закуталась в халат. Время — 11:20. Воскресенье. Они с Крисом собирались к его матери поехать на обед.

Ох, леди Фаберже ведь ждет их на обед!

Экран засветился входящим звонком, даря надежду, но увы.

— Привет, солнце, я звоню от имени Криса, — виновато поздоровалась Олсен. — Он просил передать, чтобы ты не волновалась больше ни о чем. Он сегодня скажет матери, что вы порвали. Тебе не нужно приезжать в Паркер-лодж. Спасибо тебе за всё. — Раздался вздох сожаления. — Прости, что втянула тебя в это. Иногда тупые идеи с расстояния кажутся гениальными… Мне жаль, что у вас не сложилось.

Уитни не могла вдохнуть. У нее будто банка краски поперек горла встала. Грудь сдавило тисками.

— Мгм, — промычала она. — Все нормально. Я не могу сейчас говорить, позже созвонимся.

Она отключила звонок и вперилась пустым взглядом в окно. Минуты две смотрела, осмысливая услышанное. А потом побежала собираться в Паркер-лодж.

Крис

В кабинете стояла удушливая атмосфера токсичности, которую он с детства не переносил. В этой обитой зеленым шелком комнате его отчитывали, заставляли извиняться без вины. Он только в тринадцать лет осознал, что матери все равно, виноват он или нет. Она злится не из-за того, что не разобралась в ситуации. Просто для нее он не человек, а ресурс для подпитки тщеславия. Он виноват по умолчанию, и худшее, что можно сделать — пытаться что-то доказать.

В пятнадцать Крис научился закрываться эмоционально. Равнодушие было его оружием, и сейчас он тоже вооружился. Включил режим «серого камня» и холодно улыбнулся матери, сидевшей за рабочим столом.

— Я слушаю.

В ответ она брезгливо оглядела его. Легкая небритость, примятая футболка, джинсы, бандана торчит из кармана. Не лучший вид для воскресного обеда, конечно, но и не повод кривить губы.

— До меня стали доходить слухи о твоих своенравных планах.

— Лайонел нажаловался? — сообразил Крис, вспомнив хищное лицо финансового консультанта семьи.

— Да, он заезжал в гости, уверял, что ты сошел с ума и передавать тебе управление семейным капиталом — это крах для Паркеров.

— Мои планы не своенравные, а своевременные, — спокойно возразил Крис. — Если система заходит в тупик и начинает ломать мою природу, то я начинаю сопротивляться. Это естественная реакция. Крах Паркеров наступит, если я стану слушать людей, вроде Лайонела, и сложу лапки в ожидании, что все само собой образуется и зацветет. Лайонел устарел, он не способен плыть против течения, потому и верещит, как маленький.

Мать одобрительно ухмыльнулась. Любила, когда он включал высокомерного сноба. Она поправила прическу и с показной заботой поинтересовалась:

— Как Уитни? У вас все в порядке?

— Нет. Мы расстались вчера. Придется выбрать другую невесту. Пожалуй, приведу в собор Святого Катберта раскаявшуюся Золушку Сиенну. Как ты на это смотришь? Ты, должно быть, счастлива.

Его тон был снисходительным и равнодушным, а слова падали копьями в сердце. Всю ночь не спал, колесил по городу, с ума сходил, но…

Голубой — Коралловый. НО.

…но в эмоциональном аду главное выдержать первые две недели, а дальше станет проще, ломка ослабнет, солнце зайдет за горизонт, наступит отдохновение от бренного ощущения разбитых стекол. Не в первый раз ему через это проходить.