Сто рассказов мудрости

Мевляна сказал: «Большинство животных и тварей, издавая звуки, молятся и воспевают хвалу Богу: таков ор верблюда и верблюдицы, таково жужжание пчел, зудение осы; но не для этой цели ревет осел. Он подает голос только по двум поводам: когда оголодает и когда вожделеет случки. Так и человек, – добавил Мевляна, – в чьем сердце Божественная любовь не находит места. По сути, он – существо ничтожнее, чем осел». И он прочитал стихи:

Чьи аппетитыПодобны ослиным,Тот ничтожней осла!Если ты не ведаешьПути,

Поступай тогдаНаперекор всему,Чего хочет осел.

Потом он рассказал историю о царе, который просил другого владыку прислать ему самое скверное из еды, человека наихудшего сорта и самое скотское из животных. Царственный его брат послал царю снеди с гнильцой, армянского раба и осла. В письме он привел стих из Корана, где говорится, что наихудший звук – это рев осла.

Повествуют также, что как-то Мевляна и его друзья направлялись к саду Чалиби Хисамуддина и Мевляна восседал верхом на осле. По поводу своего верхового животного он заметил, что следует святой практике езды на осле, поскольку на ослах ездили некоторые пророки – такие, как Сиф, Ездра и Иисус. Стих:

Верхом на осле, без сбруи, ездиТы, о мудрый,

Ибо на ослах невзнузданных ездилиПосланники Божьи.

В это же время святой Шахабуддин тоже ехал на ослике, и ослик взялся реветь. Осердясь на ослиный крик, Шахабуддин стал бить его по голове, на что Мевляна укорил его, говоря: «Не бей его, но восхвали Господа, что ты на нем верхом, а не он на тебе». Шахабуддин устыдился и в наказание себе спешился и поцеловал ослиные копытца. Мевляна притом заметил: «А как многие люди побуждаются теми же позывами, то, по справедливости, побить пришлось бы большинство из них».

Житейское несчастье

Рассказывают также, что как-то раз пришел к Мевляне один человек и принялся горько сетовать на свои житейские убытки и на то, что бедность преследует его по пятам. Мевляна дал ему совет сторониться своего общества и добавил: «И близко к нам не подходи, подальше от нас и от таких, как мы, отступись, чтобы к тебе могло подступиться мирское счастье», и Мевляна продекламировал:

Приди и приравняйся мне,

О ты, о благородный,И не ищиНи вершин, ни глубинОбреченных на тлен вещей.Ибо окажись Дьявол сотканНа этот фасон -Его украшал бы

Царский венецИ облекали бы ризы мудрецов.

Повествуют также, что Пророк Мухаммад однажды сказал одному из тех, кто ему соприсутствовал: «Носите железные рукавицы, и жалуйте напасти судьбы, и приготовьтесь терпеть тяготы; ибо хмурое чело житейского счастья – это как подарок тому, кто любит Господа».

Поведал Мевляна, что как-то раз мистик задал вопрос богачу: что ему больше любезно, грех или деньги? Богач ответил, что деньги ему любезней. Мистик сказал: «Не правду ты говоришь, ведь богатства свои ты оставишь и возьмешь с собою свои дела. Сделай что-нибудь, – продолжал мистик, – чтобы взять с собой самое для тебя любезное (деньги), – и потратишься на благодеяние и милостыню, дабы ты мог послать свои богатства Богу вперед себя до того, как сам предстанешь перед Ним: ибо в Коране написано так: "И то доброе, что вы заранее для себя отправите, это найдете у Бога, и это лучшая и величайшая награда"».

Почетное место

Рассказывают далее, что однажды множество близких друзей и мужей благочестивых и знающих званы были святейшим Моинуддином к нему во дворец, и уже все расселись на почетных местах, как пристало им по рангу учености. Но верховный правитель изъявил пожелание, чтобы и Мевляна украсил собой этот праздник. За Мевляной послали Муджададдина, зятя правителя. Тем временем в достойном собрании возникло замешательство на тот счет, где же будет сидеть Мевляна, ведь все почетные места заняты. Каждый, в согласии с чувством собственного достоинства, так рассудил, что, когда Мевляна придет, он просто сядет, где окажется место (никто из них, будучи сам именитой особой, и не думал поступаться своим почетным местом). Посланный за Мевляной в подобающих выражениях передал приглашение. Мевляна, взяв с собой святого Чалиби Хисамуддина и других друзей, направился ко дворцу.

Последователи Мевляны шли впереди. Как только святейший Хисамуддин вошел в дом, все великие мудрецы уступили ему почетные места. Мевляна пришел попозже, и правитель поспешил ему навстречу и приложился к его руке в знак почтения. Видя, что все почетные места уже заняты вельможеством, Мевляна просто поприветствовал всех и сел на место позади главного дастархана10.