Стоя на краю неба

– Нянька сейчас Ит, – захихикал Скрипач. – Тебе настолько противно с ними сидеть?

– Ох, Рыжий… да нет, не противно, конечно. Почему – противно? Мне сложно их понимать, это да, и потом – мне их жалко, и мне, признаться, трудно это выносить.

– Догадываюсь, – вздохнул Скрипач. – Мы того первого Мотылька сами тут же спихнули Джессике. Все-таки женщины к этому делу лучше приспособлены.

– К какому делу? – не понял Ри.

– Ухаживать за кем-то, помогать, – объяснил Скрипач.

– Вы еще гермо, вам все-таки проще, – проворчал Ри. – А я вообще ни в зуб ногой. Они мне говорят что-то, а я сижу и не соображаю – то ли он хочет, чтобы теплее стало, то ли набок повернуться, то ли руку куда-то подвинуть. Мрак полный.

– Во-во, – покивал Скрипач. – Не совсем понял, с какого бока тут гермо…

– Потому что гермо – это все-таки гермо, а не мужик, – подсказал Ри.

– Ты издеваешься? – ласково спросил Скрипач. – Ри, прекращай. Мы такие же гермо, как ты балерина, и об этом прекрасно знаешь. Вот Гира, да, это гермо. Замми, которого мы с Итом вытащили, – тоже. Вудзи Анафе – и он был гермо. Мы – нет. Кто угодно, но только не гермо. Понимаешь, гермо можно быть только по отношению к кому-то. А именно – по отношению к тому, кто тебя любит. Что у нас дома… ты в курсе и, кажется, знаешь даже больше, чем мы.

– Ну, в таком случае, я не мужчина, – криво усмехнулся Ри. – Если говорить про отношения и про «кто тебя любит». Ты сам отлично знаешь, что именно она любит и что я такое в ее глазах.

Скрипач посмотрел на Ри задумчиво.

– Ты очень мало рассказываешь нам, – тихо произнес он. – Что, все настолько плохо?

– Как тебе сказать… – Ри замялся. – Последние полгода вроде бы неплохо… было. А месяц назад она собрала вещи и улетела. По ее словам, работать в какой-то первой стадии. Тема – благотворительность. Я проверил…

– Ты проверяешь? – изумился Скрипач.

– Последние пять лет – да, – обреченно признался Ри. – Ни в какой первой стадии ее, понятное дело, нет.

– И где она?

– Суэл, разумеется. Вернее, не сам Суэл, а одна из связок. Не знаю, чем это кончится. Пока что у нее ничего не получается, но она… ты же знаешь, какая она упрямая. Она не отступится от своего, никогда и ни за что.

– Ри, скажи, а ты ее вообще любишь? – Скрипач нахмурился.

– Порой мне кажется, что да, люблю. Сейчас… не кажется. Я запутался, Рыжий, – произнес Ри после недолгого молчания. – Вот честно, не знаю. Можно сказать, что люблю… ниже пояса, – он невесело усмехнулся. – Такой женщины, как Гира, у меня никогда не было и, видимо, никогда не будет. Но…

– Пояс тут ни при чем, – твердо ответил Скрипач. – У нас с Фэбом то, что ниже пояса, вообще табу, и даже обсуждению не подлежит, но это не мешало нам его любить семьдесят лет. Похоть и любовь – вещи все-таки разные.

– В таком случае, я ее не люблю, наверное.

– Наверное… – передразнил его Скрипач. – А у нас тут, понимаешь, такое дело получилось…

– Какое дело? – напрягся Ри.

– Похоже, мы с Итом совершили очень большую глупость, – Скрипач ухмыльнулся. – В общем, мы тут… это… познакомились с одной…

– Так…

– Ты ее не видел.

– Это те, которые уехали? Ты же говорил.

– Угу. В общем… ну, я тогда сказал не все. Мы… ну, словом… если говорить именно о женщине и о том, что ниже пояса…

– Рыжий?!

– У нас тоже такой женщины никогда не было. – Скрипач закрыл глаза ладонью, посмотрел через неплотно сведенные пальцы на Ри, а потом не выдержал и расхохотался.

– Чего ты ржешь, а?

– Ри… знал бы ты, кто она такая… – простонал Скрипач.

– Ну, и кто она такая? Что из «Молота», я и так понял.

– Вот я тебе сейчас и выложил… Разбежался…

– Бригадир?! Вы сбрендили оба! – с ужасом произнес Ри. – Ладно, я понимаю, что для рауф одна на двоих тетка в койке – это нормально…

– По очереди, – пояснил Скрипач.

– Ну спасибо, хоть не одновременно. Но… Рыжий, ты вообще в своем уме?! Это же «Молот», причем руководящая должность, ты понимаешь, что это значит?!

– Это значит, что мы втюрились в террористку из «Карающего молота», занимающую руководящую должность, – подтвердил Скрипач. – По крайней мере, я так точно втюрился. И сильно. За Ита не скажу, но, кажется, и он к ней весьма неровно дышит.

– Это не отработка. Это секс-тур. А если она вообще охотник? Соображаешь?! О, боже…

– А кому мы нашли Джессику?!

– Так. Все. Шутки в сторону. Нашли они… Я все-таки руководитель этой группы, и слушай, что я тебе сейчас скажу. Все контакты с этой… прекратить немедленно. Берете катер и занимаетесь делом. А я, так и быть, посижу тут с Мотыльками, потому что…

– У нас «красный код», – напомнил Скрипач. – Поэтому умерь пыл, пожалуйста. Контакты с «этой» будут по необходимости. Это раз. У «этой» и у ее группы – полно информации по делу. Это два. А корабли мы пойдем искать втроем, потому что Мотыльков мы и в самом деле сдадим Джессике – хватит бедолаг мучить, мы слишком тупые, чтобы им нормально помогать. Это три.

– Насчет «три» согласен, насчет всего остального – нет.

– Будем на Орине, стукни на нас Эдри, – посоветовал Скрипач невозмутимо. – Можно даже до того, как нас уволят. Потому что этот твой стук уже ни на что повлиять не сможет. Ага?